Лицо фараона (с иллюстрациями)
Шрифт:
Город на карте подан в двух измерениях. «Искать» относится к третьему измерению, идущему в глубину. Это догадка Ромена. Без интуиции в египтологии, как и в любой науке, добьешься немногого. Интуиция привела Шампольона к разгадке иероглифов, Картера — к саркофагу Тутанхамона. Она же подсказала Ромену путь к гробнице Хуфу.
В 1798 году первые исследователи «Дома Вечности» фараона обнаружили, что дом — пуст. Папирусы говорили о неоднократных попытках ограбления усыпальницы в древности, но и тогда гробница была пустой. Трудно поставить себе вопрос, но в том и сложность человеческого ума, что в лабиринтах и хитросплетениях он способен
И опять ум среди противоречий и лабиринтов искал и находил выход — в истории, в египтологии, в мышлении прошедшей и забытой эпохи. Постепенно разматывался клубок хитросплетений в прямую линию логики. Чем больше было величие фараона при жизни, тем укромнее выбиралось место для его погребения — да живет он вечно! Так требовала религия, так была устроена психика древних. К этому примешивались опасения, что гробница будет разграблена. Владыка уносил с собой немыслимые богатства, которые привлекали любителей легкой наживы. Ни ловушки, ни заклинания не сдерживали еретиков. Строилось по две-три усыпальницы — Снофру построил две пирамиды, которые так и остались пустыми. Если даже властителя хоронили в одной из гробниц, жрецы переносили его тело в другое место, уверяя народ, что фараон по-прежнему живет в своем доме, Погребение можно было найти случайно или разведав тайну жрецов. Поэтому гробница Тутанхамона и сохранилась до нашего времени. А другие? Сколько жило фараонов, которых мы знаем только по именам. Погребения их не найдены. А ведь их хоронили с большей пышностью, чем мальчишку Тутанхамона!
Искать — вот что поставил своей целью Ромен. Воображение его еще в детстве было поражено пирамидой Хуфу, Ее масштабы, величие беспокоили Ромена даже во сне. Когда была открыта гробница Тутанхамона, Ромену шел двенадцатый год. Все мальчишки хотели искать фараонов. Ромен хотел, наверное, больше всех. Мечтал о раскопках, рос, и мечта росла вместе с ним. Поступил в Сорбонну, изучал историю Египта, древние языки.
Студентом приехам в Каир. Увидел пирамиды на горизонте, добрался до них пешком. Обошел пирамиду Хуфу и спросил:
— Ты здесь?..
Пирамида спала в желтом солнечном зное. Фараон ме ответил. Тогда Ромен бросил вызов:
— Я тебя найду!
Фараон опять не ответил — не видел в его словах мудрости.
Что мог сделать юноша, даже наделенный пылкой мечтой и решимостью? Работать? Ромен начал работать — раскопщиком, десятником на раскопках, младшим научным сотрудником. Прошел всю школу до начальника экспедиции.
После войны опять пришел к пирамиде и сказал фараону как четырнадцать лет назад:
— Я тебя найду!..
Фараон и теперь промолчал, только пустыня ответила Ромену тысячелетним шорохом песка и ветра. Ромен был не один. Рядом стоял Фариз.
— Господин, — спросил он. — Ты разговариваешь с фараоном?
— Это моя клятва, Фариз, — ответил Ромен.
Они обошли пирамиду и весь некрополь.
— Только бы найти нить, — повторял Ромен. — Разгадку…
Ходили неделю, месяц, старались вдуматься в оостановку, понять строителей, создавших пирамиды и Го род Мертвых. Сознавали, что ничего нет случайного в том, как стоит пирамида, мастабы. У них уже был опыт: ни в Саккре, ни в Долине Царей Ромен и Фариз не встретили
Почему с севера, со стороны входа в гигантскую пирамиду нет ни одного погребения? Почему Город уходит на запад? Ромен и Фариз выстукивали каждую скалу, каждый камень. Выстукивали землю у себя под ногами. Глянуть со стороны — вынюхивали, как гончие, запах прошлого.
— Мне кажется, господин, — сказал однажды Фариз, — что я хожу над могилами.
— Могилы рядом, — указал Ромен на мастабы.
— Нет, господин, не только рядом.
— Что ты хочешь сказать?
— Еще ничего не хочу сказать. Мне только кажется. Может быть, я догадываюсь.
Ромен не торопил помощника и не отвергал его мысль. В поисках могла помочь любая деталь — даже сны, даже бред, когда валяешься в приступах лихорадки.
Не отвергать мысли помощника, наоборот, будить ее и этим тревожить и будить свою мысль. «Хожу над могилами…» В Египте вся земля — сплошная могила древности. Не будем брать Египет, думал Ромен. Нужно исследовать этот клочок земли. Город Мертвых. Разве у него, у Ромена, не возникало ощущение, что ноги его тонут в прахе умерших? Нет, это не то. Это относится скорее ко всему Египту, древней земле, растворившей в себе тысячу человеческих поколений. Ходить над могилами… Кругом — Город Мертвых. И все-таки, все-таки, что в этом чувстве Фариза?
И в его собственном чувстве?
Между тем подходило оборудование, приезжали рабочие.
— Все же мне кажется, — возвращался к своей мысли Фариз, — что могилы у нас под ногами.
Ромен тоже склонялся к этому. Еще в древности большинство погребальных камер оказались пустыми. Где их обитатели? Не является ли Город Мертвых фикцией, камуфляжем? Где истинные погребения знати? Разграблены? Частично разграблены, Ромен с этим согласен. Но знать была не настолько глупой, чтобы подвергнуть себя бесславной участи. По верованиям эпохи с утратой мумии человек лишался вечного блаженства в садах Осириса. Знать тоже рассчитывала на вечность и умела прятать свои погребения. Может быть, прав Фариз, когда говорит, что ходит над могилами? Может быть, есть второй некрополь, подземный?
Так они пришли с Фаризом к общему мнению. Наметили план раскопок — наклонную штольню под Город Мертвых.
И не ошиблись. Через полгода наткнулись на подземную галерею.
Барак и службы Ромен распорядился ставить к северу от некрополя, напротив входа в пирамиду Хуфу, и этот шумный лагерь, с ворчанием бульдозеров, криком верблюдов, гортанным говором рабочих, был словно вызов мертвому спокойствию пирамиды. Фариз выразил неодобрение: не надо дразнить богов, лучше отнести лагерь подальше.
— Ничего, — засмеялся Ромен. — Там город мертвых, а здесь — живых!
3
Из окна барака виден раскоп — сквозная рана в священной земле. Все делает Ромен не так, как другие. Сколько исследователей исходили некрополь, осмотрели и описали каждый камень. Больше, казалось, открывать нечего. Ромен пошел в глубь земли и наткнулся на новый город, уходивший ступенями вниз. Каждая ступень бралась с боя — через завалы и волчьи ямы, подвижные стены и тупики. Строители защищали город по всем правилам обороны: в глухих тупиках и штольнях исследователей подстерегала смерть. Гнев богов! Это и сейчас звучит на глубине трехсот футов!