Лицо в окне
Шрифт:
Она кивнула ему.
– Самое большее два выстрела, - продолжил Таниэль.
– А потом мы бежим туда.
– Он показал вниз на болото.
– Она пошлет за нами солдат. Придется пошевеливаться. Немного удачи - и мы от них оторвемся. А в болоте они нас не выследят.
Таниэль в пятый раз проверил мушкет: запал вставлен, патрон заряжен, порох сухой. Для порохового мага не все из этого было обязательным, но каждый шаг подготовки хоть немного, но облегчит выстрел.
Он прижал приклад мушкета к плечу и посмотрел поверх ствола на дом, в котором видел Избранную.
И открыл третий глаз.
Размытое цветное пятно, обозначающее Избранную, все еще находилось в доме.
Пульс грохотал в ушах. Это не рукопашная, где энергия пороха и адреналина толкает вперед, а годы тренировок помогают убивать.
Это хладнокровный, вдумчивый выстрел.
Размытое пятно цвета сдвинулось. Таниэль закрыл третий глаз и стал наблюдать за домом снаружи, сосредоточив внимание на двери и обращенном к нему окне. Обостренное порохом зрение позволило рассмотреть в раскрытом окне умывальник, высокое зеркало и столбик кровати.
Таниэль опустил мушкет, вытряхнул немного пороха, вдохнул его и ощутил, что успокаивается.
Вернулся к наблюдению. В окне возникло какое-то движение, и в его поле зрения появилась Избранная.
Она оказалась совсем не такой, как он ожидал.
Ей было не больше тридцати, моложе майора Бертро. Годы жестокости и занятий магией не оставили на ее лице отпечатка, как у большинства Избранных, которых встречал Таниэль. У нее был небольшой узкий нос. Ночная рубашка сползла с одного плеча, светлые кудрявые волосы растрепались. Избранная плеснула в лицо водой и бросила взгляд в зеркало.
Таниэль пожалел о своем магическом зрении и проклял черный порох, давший способность так отчетливо видеть цель.
Она была похожа на девушку, которую Таниэль знал по университету, - Сулин. Она в самом деле могла быть старшей сестрой Сулин: тот же цвет волос, те же тонкие черты лица и даже примерно такой же рост.
Ствол мушкета дрогнул. Руки Таниэля затряслись.
Он отвернул голову от приклада и на мгновение прикрыл глаза.
Ка-Поэль пристально смотрела на него. Нахмурившись, она сложила из пальцев пистолет и направила его на Глейдсайд.
«Стреляй».
Таниэль глубоко вдохнул и медленно выдохнул, прижавшись щекой к прикладу.
Избранная все еще была в своей комнате. Она закончила умываться и отошла от окна, но только чтобы через мгновение появиться в чистой рубашке.
Она подошла к окну, взбивая обеими руками длинные волосы.
Таниэль вспомнил, каким сухим, деловым тоном она говорила над трупами. Он подумал о Дине и удивленном выражении ее лица, когда огонь Избранной разрезал ее пополам.
Он подумал о муже и детях Дины, которые никогда не увидят даже ее тело.
И он никогда не сможет забыть, что именно кезанский Избранный когда-то преподнес его семье голову матери в ларце.
Едва ощутив, как палец коснулся спускового крючка, он вздрогнул от треска выстрела. Над головой поднималось облако черного дыма, заполняя ноздри серой.
Он считал про себя, продолжая жечь порох в рожке, чтобы удерживать пулю на лету дольше, чем обычную мушкетную. От усилий начало побаливать в затылке.
Обычно пороховые маги использовали пули малого калибра и ружья с высокой начальной скоростью заряда, чтобы пуля поразила цель прежде, чем жертва услышит выстрел.
Однако пуля из стандартного мушкета кезанского пехотинца достигнет цели практически одновременно со звуком.
Если только раньше его позицию не выдаст облачко черного дыма.
Не выдало.
Избранная все еще стояла у окна, наслаждаясь утренней свежестью, когда пуля пронзила ее левый глаз и ошметки затылка заляпали зеркало за спиной.
Таниэль не стал ждать, пока караульные разберутся, что к чему. Несколько лишних минут могли сыграть решающую роль: свобода или плен? Он тут же вскочил и пригнувшись побежал вниз по склону напрямик к Тристанской низине. Ка-Поэль следовала за ним по пятам.
Пока девушка вела его в болота, а кезанцы трубили тревогу за их спиной, Таниэль мысленно услышал голос отца: «Ты будешь чувствовать себя виноватым после первого хладнокровного убийства. В конце концов, жертвы даже не видят летящей пули».
Таниэля пробрал озноб, и утренняя прохлада была тут ни при чем.
«Ты будешь чувствовать себя виноватым и после второго убийства, - продолжал голос отца.
– И после следующего. Меня чувство вины покинуло где-то после двадцатого, и с ним, мне кажется, я утратил человечность. Надеюсь, мой мальчик, ты сохранишь ее дольше, чем я».
– Не дольше, - прошептал Таниэль.
Ка-Поэль бросила вопросительный взгляд через плечо.
– Пошли в твою деревню, - сказал Таниэль.
– Подготовимся. Рано или поздно они пришлют другого Избранного. Я останусь здесь, чтобы убить и его.