Лицо в зеркале
Шрифт:
Он мог разбивать головы, когда понимал, что без этого не обойтись. Но иногда разбивал, если в этом и не было особой необходимости.
И если от Данни осталась темная половина, Этан предпочел бы не встречаться с ним. За долгие годы их отношения не раз и не два кардинально менялись, и не стоило исключать еще одного грядущего поворота.
В просторной гостиной стояли современные диваны и кресла с обивкой цвета соломы. А мебель — столы, стулья, комоды, буфеты, декоративные предметы — была китайским антиквариатом. То ли Данни нашел лампу с джинном и пожелал себе утонченный художественный вкус, то ли нанял очень дорогого дизайнера по интерьерам.
Из окон, высоко вознесенных над оливковыми деревьями, открывался вид на дома на противоположной стороне улицы и на небо, напоминавшее пропитанные водой угли и золу огромного, давно погасшего кострища.
Издалека донесся автомобильный гудок, перекрывший ровное урчание транспортного потока на Уилширском бульваре.
Дождь легонько постукивал по окнам: клик-клик-клик.
Но все эти звуки доносились снаружи. В гостиной стояла тишина. Слышалось только его дыхание. Да бухающие удары сердца.
Этан вошел в кабинет в поисках источника неяркого света.
На резном столике стояла бронзовая лампа с абажуром из алебастра. Нежно-желтый свет отражался многоцветьем от перламутровых вставок.
Ранее на столе в рамочке стояла фотография Ханны. Теперь она исчезла.
Этан вспомнил собственное удивление, когда увидел эту фотографию в свое первое посещение квартиры, одиннадцать недель тому назад, после того, как получил право вести все дела Данни.
Удивление соседствовало с испугом. Пусть Ханна уже пять лет как умерла, присутствие фотографии показалось ему актом эмоциональной агрессии, оскорблением ее памяти. Не могла она быть объектом любви, а когда-то и объектом желания, для человека, посвятившего жизнь преступлениям и насилию.
Этан фотографию не тронул. Да, закон позволял ему по своему усмотрению распоряжаться всей собственностью Данни, но он чувствовал, что на эту фотографию в красивой серебряной рамке его юрисдикция не распространяется. Он не может ни взять ее себе, ни уничтожить.
В больнице, в ночь смерти Ханны, а потом на похоронах, Этан и Данни заговорили друг с другом после двенадцати лет разлуки. Однако общее горе их не сблизило. За последние три года они не перекинулись ни словом.
На третью годовщину смерти Ханны Данни позвонил ему, чтобы сказать, что за последние тридцать шесть месяцев он долго думал о ее безвременной кончине в тридцать два года. И в результате ее уход, осознание, что в этом мире ему с ней уже никогда не встретиться, подействовали на него, изменили раз и навсегда.
Данни заявил, что отныне будет жить в рамках закона, полностью отойдет от криминала. Этан ему не поверил, но пожелал удачи. Более они не разговаривали.
Позднее ему стало известно через третьих лиц, что Данни ушел из активной жизни, больше не видится с Прежними друзьями и деловыми партнерами, превратился в отшельника, общается только с книгами.
Слухи эти не произвели на Этана особого впечатления. Он не сомневался, что рано или поздно Данни Уистлер возьмется за старое, собственно, и не верил, что его давний друг обрубил все свои связи с преступным миром.
Потом он узнал, что Данни вернулся в лоно церкви, каждую неделю ходит к мессе и держится со смирением, ранее ему совершенно несвойственным.
Правдой то было или нет, оставался один непреложный факт: Данни сохранил состояние, нажитое вымогательством, грабежами, торговлей наркотиками… Живя в роскоши, оплаченной такими грязными деньгами, любой искренне раскаявшийся человек испытывал бы столь сокрушающее чувство вины, что не мог не отдать неправедно нажитые богатства нуждающимся в помощи.
Из кабинета забрали не только фотографию Ханны. Исчезло и ощущение, что здесь жил и работал книгочей.
В углу лежали несколько десятков томов в кожаном переплете. Их сняли с двух полок книжных стеллажей, занимавших всю стену.
Сняли и одну полку, казалось бы, намертво заделанную в стойки. А часть задней стенки сдвинули в сторону, открыв стенной сейф.
Распахнув до отказа круглую, в двенадцать дюймов диаметром, полуоткрытую дверцу, Этан заглянул внутрь. Увидел пустоту.
Он не знал, что в кабинете есть сейф. Логика подсказывала, что о его существовании знали только Данни и установщик сейфа.
Человек с поврежденным мозгом одевается. Находит дорогу домой. Вспоминает комбинацию, открывающую сейфовый замок.
Или… мертвец приходит домой. Решив поразвлечься, берет с собой карманные деньги.
В таком контексте Этан не видел особых различий между Данни — мертвецом и Данни с серьезными нарушениями мозговой деятельности.
Глава 13
Шум стоял невероятный: перестук колес двух поездов, пронзительные свистки локомотивов, крики нацистов в деревнях, пальба американцев, атакующих холмы, везде трупы солдат, злобные офицеры СС в черной форме, загоняющие евреев в вагоны для скота третьего поезда, стоящего на станции, другие эсэсовцы, расстреливающие католиков и сбрасывающие тела в ров, вырытый в сосновом лесу.
Редко кто знал, что нацисты убили не только евреев, но и миллионы христиан. Большая часть верхушки нацистской партии была язычниками, поклонялась мифическим богам древней Саксонии, жаждала крови и власти.
Редко кто это знал, но Фрик входил в их число. Ему нравилось знать неизвестное другим. Исторические факты. Тайны. Загадки алхимии. Научные курьезы.
К примеру, как заставить ходить электрические часы с помощью картофелины. Для этого требовался медный штифт, цинковый гвоздь и провод. Часы, работающие от картофелины, казались абсурдом, но время-то показывали.
Или усеченная пирамида на долларовой купюре. Она представляла собой недостроенный храм Соломона. А глаз, плавающий над пирамидой, символизировал Великого Архитектора Вселенной.
Или кто построил первый лифт. Используя в качестве приводной силы людей, лошадей и, наконец, воду, римский архитектор Витрувий сконструировал первые лифты лет за пятьдесят до рождества Христова.
Фрик знал.
Но множество всяких и разных известных ему фактов не приносило никакой пользы в повседневной жизни. Со всеми этими знаниями он оставался для своего возраста худышкой-недомерком, с тощей шеей и огромными зелеными глазами матери. И если у матери глаза эти были одним из главных достоинств, то его превращали в нечто среднее между совой и инопланетянином. Но ему нравилось знать все эти факты, пусть они и не могли вытащить его из трясины Фрикдома [14] .
14. Фрикдом (Fricdom — сокр. от Fric Domain) —здесь: владения Фрика