Лидер с планеты Земля
Шрифт:
— Когда, полагаете, они начнут наступление? — спросила Анцилла.
— Сразу, как только закончится изоляция, — ответил командующий. — О наших резервах противник на девяносто процентов не в курсе. Ретрансляторы гиперсвязи под нашим полным контролем. Если какие-то сведения туда и просачиваются, то только через союзников, да и те косвенные и разрозненные. Ну и к тому же… — капитан-бригадир позволил себе усмехнуться, — всем во Вселенной известно, в анизотропию никто проникнуть не может. Поэтому в интересах противника ударить
— Спасибо, сел бригадир.
Герцогиня посмотрела на Гаса, затем на капитан-инженера Эрлиха.
— Сколько осталось до окончания аномалии?
— Два дня, экселенса, — подпрыгнул со своего места начальник научной группы.
— Уверены?
— Плюс-минус полсуток, не больше.
— Понятно… — Анцилла опять обвела взглядом собравшихся.
То, что она собиралась сказать, а затем сделать, многие наверняка восприняли бы как ошибку, а некоторые, вероятно, даже посчитали предательством. Однако поступить по-иному она не могла. Просто не имела права. С теми силами, которые имелись сейчас под рукой, несмотря на показной оптимизм командующего, они всё равно не продержатся. Враг может легко нарастить свою группировку до уровня триста, четыреста или даже пятьсот кораблей, а у защитников Мегадеи их количество, в лучшем случае, останется прежним. Единственный выход — это заставить-таки имперскую армию прийти на помощь осаждённой планете. Вопреки желаниям регента, наперекор Совету, вразрез его хитрой политике…
— Селы офицеры! Нам предстоит тяжёлая, смертельная схватка. Но чтобы мы в ней победили, а не просто погибли во славу Империи, ещё до её начала я должна улететь на Бохав… Да-да, именно так — улететь! — повысила голос Анцилла в ответ на поднявшийся шум. — Вы сами прекрасно видите, нам требуются реальные подкрепления, а не только наёмники и добровольцы. И обеспечить их может только имперская армия. Но, чтобы она здесь появилась, надо заставить Генштаб и Совет изменить стратегию. Добиться этого можно только в столице.
— Это бессмысленно… Ничего не получится… Вас обвинят в измене… попытке переворота… — полетело со всех сторон.
Каждый старался что-то сказать, перекричать других, но громче всех оказался Виллем:
— Экселенса! Вас остановят ещё на подлёте и в лучшем случае арестуют.
— Нет, бригадир, не арестуют, — покачала головой женщина. — Я полечу туда на звездолёте торговцев.
— Тогда вас задержат на космодроме.
— Меня будут охранять. Два отделения имперских десантников под командой Вирстафена.
—
— Да, бригадир. Но это решение экселенсы, и я сделаю всё, чтобы она дошла до дворца императора невредимой.
— Но… зачем?!
Герцогиня подняла руку, призывая всех к тишине.
— Ритуал Ан-Заф. Я полагаю, вы знаете, что это?
После этих слов в комнате повисло молчание.
Первым его прервал лейтенант Ханес:
— Надеюсь, вы понимаете, чем это грозит лично вам, экселенса?
— Понимаю и полностью осознаю все последствия, — кивнула Анцилла.
— Уверены, что сможете победить?
— Да. Абсолютно.
— Ну, что ж… в таком случае… — лейтенант глубоко вздохнул и… резко вскинул руку к виску. — Удачи вам, экселенса!
— Благослови вас небо Империи! — встал и повторил его жест Виллем, а следом за ним это сделали и остальные.
Герцогиня несколько раз моргнула, как будто бы ей в глаза попала соринка, и тихо проговорила:
— Я обещаю, селы. Победа будет за нами…
Солнечный свет пробивался сквозь плотно закрытые веки и щекотал кожу. Откуда сверху слышалось щебетание птиц, шумел листвой ветер, тихо шелестела трава…
Я медленно перевернулся со спины на живот, опёрся на кулаки, сел, приоткрыл глаза…
Больше всего на свете мне не хотелось увидеть сейчас райские кущи.
К счастью, вокруг расстилался обычный лес. И не просто обычный, а тот же самый, в какой я недавно вошёл, пытаясь попасть в аномалию.
В груди уже ничего не горело, рёбра были на месте, внутренние органы тоже. И вообще — во всём теле ощущалась какая-то непонятная лёгкость, едва ли не эйфория. Помню, примерно такие же чувства испытывал вместе с Пао на Флоре, когда мы пробирались ночами к святилищу и предавались там до утра плотским утехам.
Ну да, всё верно. В подобных местах, если верить архивам, эмоциональный подъём испытывали все, у кого индекс барьерного сходства превышал определённый порог. Где-то он равнялся пятнадцати, где-то семнадцати, где-то двадцати — в зависимости от силы владельца земель, где располагалось святилище. Те, у кого индекс был ниже, наоборот — ощущали упадок, депрессию, а временами и просто страх, как при инфразвуке.
Собственно, это и происходило на Шугаду со всеми, кто пытался пробраться в аномальную зону. Местный порог был, по всей видимости, запредельным. Недаром ведь даже я со своими двадцатью тремя единицами едва коньки не отбросил, и если бы не кристалл, остался бы тут навсегда, сто пудов…