Лифт в преисподнюю
Шрифт:
Утром за чашкой кофе Катя сказала:
— Две недели назад я составила завещание на твое имя. Конечно, я не собираюсь умирать, но жизнь способна на такие сюрпризы! Взять хотя бы судьбу моих сестры и брата.
Геннадий насторожился.
— Что-то не так, дорогой?
— Не так. Завещание составлял Борис?
— Конечно. Он мой личный адвокат. Копию завещания я оставила для тебя, она заверена нотариусом.
— Разумно, конечно, но не нужно было этого делать вообще.
— Это почему же?
— Объясню. Если ты не начнешь искрить, а с должным благоразумием выслушаешь то, что я тебе скажу.
— Ради бога. Разве я когда-нибудь не считалась с твоими доводами?
— Считалась, но делала по-своему. Давай начнем с худшего. Бог забирает тебя к себе на облака, я становлюсь наследником.
— Законным наследником.
— А что же получают братья Берто, Антуан и Борис?
— Один из моих домов близ Тулона и денежную ренту на пять лет каждый. Незначительную, но жить можно.
— Именно. И они знают о своей участи. Пока ты жива, их все устраивает. Твоя смерть означает нищету. Но своим завещанием ты даешь им шанс получить во сто раз больше, чем они могут получить.
— Каким образом? Ты вправе оставить их при доме на тех же условиях, повысить им ставки, либо выкинуть на улицу. Здесь Франция, а не Россия. Ты не понимаешь разницы. Закон в этой стране превыше всего.
— Вот по этой причине они предложат мне сделку. Либо я делюсь с ними наследством, либо они делают достоянием гласности историю с моими документами и меня, в худшем случае, сажают в тюрьму за подлог, в лучшем — лишают французского гражданства, а наш брак аннулируют.
Катрин бросило в жар. Глаза засверкали, щеки раскраснелись.
— Они мои слуги! И их предки состояли в услужении у моих родичей!
— Это не аргумент. Сейчас не те времена. У тебя замылился взгляд, и ты не можешь видеть того, что вижу я свежим взглядом. Поверь человеку со стороны. Братья — типичные хищники, ждущие своей добычи. Грифы, которые описывают в небе круги над погибающей жертвой.
— Не пугай меня, Гена! Закон остается законом. Пусть будет так, как ты описал. Черная картина получилась. Но завещание не теряет при этом силы. Пусть даже тебя лишат гражданства и аннулируют наш брак.
— К этому надо добавить, что как преступник я становлюсь персоной нон грата и лишаюсь права въезда на территорию Франции. Каким же образом я воспользуюсь наследством? Вывезу твои виноградники, заводы и особняки в Ленинградскую область? Кому нужна собственность на Луне или Марсе?
— Хорошо. В твои мрачные бредни я, естественно, не верю. Но ты мой муж и я готова подчиниться твоему решению. Ты требуешь аннулировать завещание?
— Пусть остается. Будет служить приманкой для братьев. Посмотрим, на что они способны.
У Катерины едва не выплеснулась наружу ее чаша, наполненная кровью: «Да они по моему приказу брата и сестру убили!», но она поперхнулась, теперь до нее дошел смысл сравнения братьев с хищниками. А ведь Геннадий прав! Только они не грифы, а сторожевые волкодавы, готовые любому разорвать горло по приказу хозяина… А может, и хозяину тоже?
— Я готова тебя выслушать, Гена, — тихим хрипловатым голосом сказала она.
Он достал из сумки фотографии.
— Это твой внук, Катя. Зовут его Мишей. Наше с тобой будущее. Вот оно, возрождение великого рода. Михаил Ростопчин сможет открыто носить эту фамилию и жить там, где захочет, продолжая наш древний род и прославляя доблестных своих предков.
На какое-то время Катя отвлеклась, радовалась, как ребенок, и смеялась, разглядывая карапуза на снимках. Но подул обратный ветер и туча вернулась.
— Расскажи, что ты задумал.
Чаров отложил фотографии.
— Завтра или на днях мы с тобой, вдвоем, поедем к независимому адвокату, где ты составишь новое завещание. Поскольку оно будет составлено позже, предыдущее потеряет силу. В новом ты завещаешь все свое состояние приемному внуку по мужу, имеющему прямое отношение к твоему роду, а потому законному наследнику. Меня сделаешь опекуном наследника до его совершеннолетия. Такое завещание обрубит загребущие лапы посягателей. Ибо я как опекун не смогу распродать или раздарить недвижимость в пользу третьих лиц, так как не являюсь собственником. Теперь ты поняла?
Екатерина Федоровна долго молчала, потом кивнула в знак согласия.
— Конечно. Конечно, ты прав. У тебя золотая голова. Нам ничего не надо. Мы имеем все, на наш век хватит. Пора подумать о будущем. Теперь я буду слушаться тебя во всем. Прости меня за те дерзости, что я наговорила.
— Пустое. О втором завещании никто знать не должен. Оно будет храниться в банковском сейфе. Далее. Мы поедем в страховую компанию, застрахуем твою жизнь на пару миллионов. И впишем туда пункт о насильственной смерти.
— Что это значит?
— То, что если кто-то покусится на твою жизнь, его все равно найдут. Из-под земли достанут. Компания не будет выплачивать иск полностью, если преступники окажутся за решеткой. В этом случае они выплатят половину. Миллион.
— Никто на это не пойдет. Страховать от покушения можно только человека, заточенного в замок Иф, — с усмешкой сказал Чаров.
— Пойдут. Если мы заплатим им этот самый миллион, который они же потом и вернут. А если не захотят добавлять свой миллион, придется искать преступников. Страховые взносы, которые они получают, слишком соблазнительны. Со страховщиками мы договоримся.
— И что нам это даст? Выбросим на ветер миллион.
— Нет. Это сохранит твою жизнь, которая не имеет цены. Ни один псих не рискнет сорвать волос с твоей головы. Только не надо пока говорить прислуге и братьям о страховке. Я хочу проверить их, как говорят в России, «на вшивость». Подождем пару месяцев. Вот тогда и будет понятно, насколько твои верные сатрапы верны своей барыне. В противном случае их стоит смешать с дерьмом и выставить за дверь с такой репутацией, словно они прокаженные. Катя нахмурилась.