Лифт в преисподнюю
Шрифт:
— Я должна им отомстить.
Чаров усмехнулся.
— Ни один мужчина не сравнится с женщиной по части коварства. Можешь разработать план, но реализовывать его не сейчас. Надо переждать месяц, пока я не вернусь из России.
— Я сделаю все, как ты скажешь. Ты мой муж и ты мой барин.
— Таких жертв мне не надо. Барином быть я не хочу. Мы равноправны. Куда важнее полное взаимопонимание и общность целей. Пока у нас это получается.
Она горестно вздохнула.
— Ты уже сделал меня своей рабой. — Ее губы затряслись, она уткнулась ему в грудь и зарыдала.
Целый час работы перед зеркалом пошел
В аэропорту Пулково Чарова встретил Юрий так же, как двое других его бригадиров, готовый к выполнению любой работы.
— Докладывай, — коротко бросил Чаров.
— Он живет в Харькове. Улица Гоголя, дом 12. Инвалид второй группы. Жена работает учительницей в школе, он не у дел. Дочь взрослая, замужем, есть ребенок пяти лет, родителям не помогают, сами в полном дерьме сидят. На мой взгляд, кандидатура нормальная. Я к тому, что купил вам билет до Харькова на свой страх и риск. Уверен, что вас все устроит. Рейс через полтора часа.
— Молодец. На чье имя билет?
— По вашему второму паспорту — на Ивана Хлебникова.
— Хорошо. Двух дней мне хватит. Не думаю, что он начнет кочевряжиться. В Питер вернемся поездом. Подготовь для него жилье. Он должен быть у меня под рукой.
— Без проблем.
Спустя пять часов Чаров уже был в Харькове, где снял одноместный номер как бизнесмен из Москвы Иван Хлебников. Утром он еще купался в Средиземном море, днем побывал в северной столице, а вечером валялся на кровати в гостинице в центре украинского города. Устал. Пару рюмок коньяку и спать. Все дела откладываются на завтра.
Познакомился Чаров, а в те времена он еще был Бесфамильным, с Алексеем Александровичем Остужевым во времена своей бурной молодости, когда оба лежали в одном госпитале, в одной палате и любили мечтать, прохаживаясь по больничным коридорам. Алеша Остужев был на два года моложе приятеля, ему оставалось служить полтора года, а Гена Бесфамильный уже демобилизовался, но попал на обследование. После армии Бесфамильный приезжал к Остужеву в Мурманск, где он тогда жил. Правда, тогда Геннадий уже имел паспорт на имя Чарова и был женат. Много воды утекло с тех пор. Как это ни странно, идею найти Остужева подсказала Катрин Пуартье. Нет, конечно, Катя не знала о существовании такого человека, просто она произнесла одну фразу, относящуюся к своему покойному брату, а изворотливый мозг Чарова сделал совершенно не относящийся к беседе вывод. Он уловил лишь смысл слов, а в голове тут же родилась идея. С одной стороны бредовая, с другой — гениальная.
Чаров угробил полдня, прогуливаясь возле дома Остужева. Он не хотел к нему заходить и знакомиться с женой. Разговор намечался деловой, мужской, не для посторонних ушей. Наконец Остужев вышел из дома с хозяйственной сумкой. Чаров проследил за ним. Хлеб, дешевый сыр, молоко и пять штук яиц. Это все, что мог себе позволить бывший матрос, мечтавший стать великим писателем-фантастом. Романтизм хорош в молодости, что их в те далекие годы и сблизило. Если, конечно, не сделать романтику своей профессией, как поступил Чаров. Но для этого одного таланта мало. Нужен характер, сила воли, физическая подготовка, разносторонние знания, интеллект и сумасбродство, в хорошем понимании этого слова. А
Они столкнулись на улице. Чаров едва не выбил сумку из рук бывшего приятеля, извинился, сделал вид, что хотел пойти дальше, но тут же вскрикнул:
— Черт! Святые угодники! Алешка!
Остужев оторопел. Он смотрел на красивого мужика, одетого с иголочки, больше похожего на иностранца, чем на местного жителя, но с удивительно знакомыми глазами и расплывающейся от радости физиономией. Такие глаза встречаются не часто, однажды увидел — запомнил навсегда. Вот только где он их видел?
— Не узнаешь? Это же я, Генка Бесфамильный. Госпиталь помнишь?
По душе Остужева разлился бальзам. Одинокий больной человек, почти нищий, живущий замкнуто, ни с кем не общаясь, и вдруг будто плеснули в лицо чем-то, похожим на эликсир молодости.
— Гена?
— Ну, наконец-то!
— Как ты меня узнал?
— А ты думаешь, что годы нас очень изменили?
— Меня так точно, не пощадили, а ты стал еще красивее. Кровь с молоком.
Если посмотреть на них со стороны, то конечно, Чаров выглядел несравнимо лучше, но и Остужев не превратился в старика. Держался ровно и ростом не уступал Чарову, вот только на лице тоски многовато и морщины поглубже. Цветастости не хватало.
— Такую встречу надо обмыть, — не успокаивался Чаров. — Как насчет стаканчика, другого?
— С радостью. Вот только в доме у меня кавардак, приглашать неудобно. — Кавардака в доме никакого не было. Жена Остужева была чистюлей, но квартира со всей начинкой выглядела слишком убого.
— О чем ты говоришь? Чем хорош Харьков, так это обилием всяких забегаловок. Найдем какое-нибудь укромное местечко и тихо посидим.
Ресторанчик они нашли быстро. Кухня была вполне приличной, а горилки с перцем везде хватало. Вспомнили молодость, посмеялись, и настроение приподнялось без помощи рюмки, а само по себе. Редко Остужеву удавалось забываться и не думать о трудностях и проклятой болезни.
— Ты чем занимаешься-то, Алеша? Романы пишешь? — спросил Чаров.
— Написал один, в молодые годы. Так до сих пор в столе и валяется. Теперь все это никому не интересно. А вообще-то я на пенсии. Инвалид. На работу не берут. И возраст не тот. Два раза в год в больницу кладут. Ну кому такой работник нужен?
— Мне. Срывайся с места и приезжай ко мне в Питер. Работа несложная. А зарплата хорошая.
— Шутишь? Жена с внучкой сидит, ее из Харькова не вырвешь, да и жилье…
— Стоп. Пусть жена сидит с внучкой. Приедешь один. Годик поработаешь, а там видно будет. Тысяча долларов в месяц на первых порах, а там посмотрим.
— Тысяча? Заоблачные деньги! Чем же я их отработаю?
— Будешь вести мои дела. Для этой должности годится только свой человек, честный и надежный. Я часто мотаюсь по командировкам, а своим замам не очень-то доверяю. Хапуги. Ты мужик неглупый, быстро поймешь, что к чему.
— А как же врачи?
— Думаешь, в Питере их меньше, или они хуже? Лечение за счет фирмы. Найдем частную клинику. Мое имя в городе знают, проблем не будет. Какие еще причины для отказа?
— Да нет никаких причин. За такую зарплату люди в Антарктиду едут, а тут Санкт-Петербург!