Лихолетье. Книга II. Теплый сентябрь
Шрифт:
Лишь бы этот Горский согласился на такое рискованное дело, а уж "сладкую" легенду мы ему подготовим. Она будет правдива и реалистична! с такой мыслью майор Туров поднялся со своего начальственного места, рукой отодвинул стул и подошёл к окну, с задумчивым видом он с минуту постоял, глядя в окно, что делается на улице, потом повернулся лицом к подчинённым и произнёс: Товарищи, наше совещание закончено! Все свободны, кроме Сомова.
Туров дождался, когда за последним сотрудником отдела закрылась кабинетная дверь:
Сергей Иванович, давайте мы поступим так – я сейчас, как говорят, не откладывая дела в долгий ящик, поднимусь к Начальнику Управления и поговорю с ним. Думаю, что уговорю товарища Комиссара позвонить в Москву, самому Зам. Наркома, и хоть тот не любит на сторону отдавать своих людей, но нам должен посодействовать. Чувствую, что у нас всё должно получиться там, наверху, Туров поднимает указательный палец руки вверх, тыкая
Будет исполнено, товарищ майор Государственной Безопасности! берёт под козырёк лейтенант и уже собирается покинуть кабинет начальника, но Туров его задерживает у себя ещё на несколько минут: Горскому скажите, что в качестве поощрения за успешно проведённую операцию, у него есть три отгульных дня. Продуктов ему подкиньте. Я сегодня же распоряжусь – сходите и всё получите на складе Управления. Пусть он просто по городу погуляет, памятные места освежит в своей памяти. Сходит в "синематограф" или в зоосад. Если получится, организуйте ему билеты на две персоны в театр или на какой-нибудь концерт. И не забудьте выписать пропуск за подписью коменданта города полковника Денисова, чтобы наши патрульные к нему не приставали, если захочет прогуляться вечером.
Товарищщщ майор… ну зачем ему такой пропуск, по ночам надо дома сидеть, Сомов попытался возразить своему начальнику.
Пусть будет пропуск! Сергей Иванович, ты меня хорошо услышал? лейтенанту ничего не оставалось, как понимающе кивнуть головой и сказать "так точно!"
А раз так точно, то давай иди и выполняй! Я тебя больше не задерживаю, закончил разговор майор.
Туров, проводил Сомова до дверей приёмной своего кабинета и, прежде чем идти к Комиссару, отдал распоряжение секретарю машинистке Марии Петровне, чтобы та срочно подготовила и отправила в Москву запрос. Майору было нужно, чтобы сюда, в Ленинградское Управление, с фельдсвязью, доставили дело младшего лейтенанта ГБ Горского Владимира Владиславовича, 1917 года рождения, с которым, в связи с предстоящим знакомством, он хотел ознакомиться лично…
В это самое время я пытаюсь дозвониться из телефонного автомата по указанному на крошечном листке бумаги номеру, чтобы услышать от сотрудника время, когда прибудет машина, которая должна отвезти меня на Комендантский аэродром города. Удивительно, но телефонная связь в Ленинграде работает бесперебойно!
Глава 4. Прогулки по городу
Сижу на скамейке у будки с броской надписью "ТЕЛЕФОН-АВТОМАТ", жду какое-то время, потом снова захожу внутрь кабинки, снимаю трубку, опускаю в приёмник монетку и после гудка набираю нужный мне телефонный номер – со второй попытки длинные протяжные гудки прекратились, и мне ответили: Алло! Кто говорит? Да, слышу! пока не начался разговор, мне несколько раз пришлось "поаллокать".
У аппарата лейтенант Сомов, после моего приветствия отвечает хрипловатый голос на том конце провода. Этот Сомов сообщает мне, что отъезд откладывается на несколько суток, потому что по приказу командования всю транспортную эскадрилью срочно задействовали для нужд фронта. Этот же голос сообщает, что за успешное выполнение особого задания, в качестве поощрения, мне предоставляется несколько дней отдыха. Этот неизвестный мне лейтенант так прямо в лоб и заявляет:
Можете погулять по городу, сходить в кино, в зоосаде бегемота – красавицу Бетти показывают или посетить Театр Музыкальной Комедии, в репертуаре которого сейчас идёт "Свадьба в Малиновке", неделю назад труппа театра радовала горожан новой опереттой "Лесная быль".
Тот же голос хрипит в трубку и поясняет, что Театр временно переехал в здание пустующей "Александровки", потому что в здание "Комедиантов" в ноябре прошлого года угодила бомба. Чтобы театр не закрылся, руководство города приняло решение, разрешающее артистам временно занять здание Александровского театра, труппа которого находится в эвакуации. С билетами сложностей не будет – за Управлением всегда закреплена "бронь", хотя в городе их не найти, т.к. они моментально раскупаются жителями. Продолжая разговор, Сомов сказал, что вечером мне надо быть на квартире, с которой я уже готов был распрощаться и там встретиться с сотрудником их отдела по фамилии Шарий. Этот Шарий должен привезти документы, подтверждающие, что моя командировка продлена, он же вручит мне спецпропуск, выписанный на моё имя и подписанный комендантом города, позволяющий беспрепятственно находиться на улицах Ленинграда в любое время суток. Помимо документов незнакомец должен привезти продуктовые карточки, талоны на питание и паёк. Слушая доносящуюся из телефонной трубки речь лейтенанта, не перестаю удивляться такому везению!
Это надо же, ещё несколько спокойных дней будут в полном моём распоряжении! Какой-то подарок судьбы! Лафа! Большая лафа! За что мне такое счастье и забота разом привалили! носились радостные мысли в голове.
Так что, вы товарищ Горский, все эти дни всецело можете посвятить своим делам. Через пару дней я или кто-то другой из наших сотрудников свяжемся с вами. У меня всё! Отдыхайте! на том конце провода Сомов вешает трубку, и в телефоне зазвучали короткие гудки…
В лёгком недоумении, секунд пятнадцать стою в телефонной кабинке, прижимая гудящую трубку к своему уху. Возвращаю телефонную трубку на рычаги корпуса аппарата и покидаю тесную кабинку.
Интересно, кому и зачем я понадобился? Кто же этот любезный благодетель? Всё смахивает на кусок хорошего сыра… на мгновенье промелькнули тревожные нотки.
Гулять не хотелось, и я пошёл из Центра города, направляясь к Гагаринской улице к себе в комнату. Дом, в котором мне временно предоставили жильё, расположен совсем рядом с не так давно построенным зданием Управления на Володарском проспекте и буквально в нескольких шагах от гранитной набережной Невы, с которой открывается прекрасный вид на Мост, соединяющий два берега реки, Петропавловку, "Васькину" Стрелку и Дворцовый мост. Не спеша пришёл к дому, через арку двора прохожу к своему подъезду, поднимаюсь в комнату, открываю дверь, разуваюсь и, не снимая одежды, сразу же валюсь на солдатское одеяло, которым была застелена кровать. Пытаюсь заснуть, следуя железному армейскому правилу, что сон лишним не бывает, но так и маюсь в думах, рассматривая битый час подкопчённый от сажи потолок. Единственное окно комнаты в целях светомаскировки закрыто плотной тёмной тканью, которая не пропускает свет.
Для того чтобы дневной свет мог проникнуть внутрь комнаты, ткань надо было поднять кверху, закрепив её нижние концы за шляпки гвоздей, вбитых по краям оконного проёма на высоте человеческого роста. Рядом с изголовьем скрипящей пружинами кровати на большом табурете сверху расположен железный лист, на который уложена площадка из четырёх красных кирпичей, найти которых сейчас на улицах города не составляет проблемы. На площадке установлена маленькая печь-буржуйка, самодельное производство местных умельцев. На этом чуде техники помимо обогрева комнаты, можно вскипятить чайник, на маленькой сковородке или в кастрюльке приготовить что-нибудь съестное. Рядом с печуркой аккуратно уложена небольшая поленница дров из расчёта на три-четыре дня жизни. На полу, рядом с дровами, лежит небольшой тесачёк для колки щепы. Труба дымоотвода идёт вверх метра на два, потом горизонтально проходит вдоль стены и втыкается в старый дымоход помещения. Круглые флотские часы, которые не боятся влаги, с недельным заводным механизмом, висят на стене и уже отсчитывают моё отпускное времечко. На небольшом столе, который установлен на середине комнаты, можно писать различные отчёты, пить чай, принимать пищу и гладить свои вещи. Три "убитых" временем старинных гарнитурных стула отлично дополняют комнатный интерьер. Интересно, каким ветром сюда занесло эти "барские" стулья с вензелями неведомой ныне фамилии? На входной двери овальное зеркало размером с хлебный поднос прикреплено обычными гвоздями с загнутыми к верху шляпками. Верхнюю одежду, пиджак и кепку можно повесить на открытую вешалку, двухметровую палку с большими крючками. В трёхящичном комоде, приготовленные загодя, лежат несколько полотенец, три наволочки и пару простыней. Вот и весь интерьер жилища, говоря новомодным языком – ничего лишнего! Следует добавить, что, несмотря на все трудности связанные с осадой города, в доме действуют электричество и водопровод. Все комнаты в доме временно отапливаются самодельными печками, сделанными из простых бочек или бидонов. В качестве дров используется практически всё свободное дерево, мебель и книги. Зимой водопровод был отключён и люди вынуждены были брать воду прямо из реки, набирая её из промоин и воронок от снарядов. Всю зиму мусор и нечистоты выбрасывались прямо на улицу, а во многих домах прямо за дверь на лестницу. После суровой и страшной зимы, уже с начала апреля по всему городу стали массово наводить чистоту и порядок. Всё это мне рассказала пожилая бабулька вахтёр нашего подъезда. Анна Андреевна, укутанная даже в летние дни в шерстяной платок, разговорилась со мной, когда мы с ней по-дружески пару раз пили морковный чай с добавлением каких-то лечебных травок. Чай был бабулькин, а кусковым сахарком угощал её я. Анна Андреевна уже давно "трудилась" на вахте в этом подъезде и на своём веку повидала заезжего люда предостаточно – на раз могла отличить хороших и плохих постояльцев. Я сдавал ей ключи от комнаты всякий раз, когда уходил по делам и забирал когда приходил, а вечерами мы иногда чаёвничали, ведя различные разговоры за жизнь. В Питере всегда умели встретить, разместить и приветить простого командировочного…