Ликвидатор
Шрифт:
Уайлду пришло в голову, что он многому мог бы поучиться у Люсинды, как и Люсинда у него.
— Потом еще пес. Мне нравился этот пес. У меня есть собака. Доберман. Мне очень хотелось разбудить вас, когда я увидел этого пса. — Люсинда подобрал блокнот Беннета. Невесело улыбнулся. — Вы в самом деле напрашиваетесь на это. Сэмми считает, что вы обычный наемный убийца красных. Он не любил красных даже в лучшие времена. Могу себе представить, насколько действовал бы ему на нервы красный, строящий из себя коммивояжера. Возможно, у него были основания ударить вас. Может быть, я даже наказывать его не стану.
— Что заставляет вас усомниться в правдивости этих показаний?
Люсинда подвинул стул к кровати. Он
— Я нашел это вместе с револьвером в вашей сумке с инструментами. Это билет до Гернси. Итак, мне интересно, откуда он взялся. Знаете ли, мистер Уайлд, на свете существует громадное количество людей, которые никогда слыхом не слыхивали о Гернси и тем не менее умудряются прожить счастливые и в чем-то даже полезные жизни. Но случилось так, что я о нем слышал. И я не верю в совпадения.
Из внутреннего нагрудного кармана Люсинда вытащил пачку машинописных листов.
— Поправьте меня, когда я буду ошибаться. Вас зовут Джонас Уайлд. Вы родились в Сантьяго, Чили, 11 декабря 1929 года. Ваш отец был служащим британского банка. Мать, упокой, Господи, ее несчастную душу, родилась и выросла в Манчестере, Нью-Гэмпшир. Они вместе с вашим отцом погибли в авиакатастрофе в 1953-м. В это время вы в составе «коммандос» были в Корее. Три раза становились сержантом, но слабость к вину и женщинам мешала вам. У вас была подмоченная репутация. Но вы были эффективны. Однажды вы оказались в лисьей норе с тремя красными, но вернулись оттуда. Есть люди, которые высматривают таланты подобного сорта. Ваш желтый личный листок, или как там это называют в вашей армии, исчез так же, как исчезли вы сами. Насколько я понимаю, вас не искали.
У Уайлда появилось такое чувство, будто кто-то дал ему под дых. Он покачал головой:
— Вы все не так поняли, старый дружище. Гарольд Джордж Эдвард Сент-Винсент Хоуп, женское шерстяное нижнее белье ручной вязки, вот кто я. Посмотрите в моем номере в отеле в Дорчестере. Вы там найдете мои документы и полный чемодан образцов. Возьмите один домой для миссис Люсинды.
Люсинда закурил «Честерфилд», а потом, словно вспомнив, сунул сигарету в рот Уайлду. Потом закурил еще одну для себя.
— Мне не хочется, чтобы у вас складывалось неправильное мнение о Сэме Беннете. Проблема в том, что он все еще сражается на последней войне. Однажды они его взяли и прошлись по полной программе с «крокодилами» и динамо-машиной. Естественно, это его сильно впечатлило. Электроды, говорит он, сломают любого. Возможно, он прав. Но могу представить, на вас понадобится потратить больше времени. Потом есть Пытакловски. Он служил в полиции Лас-Вегаса и знает кое-какие приемы. Возможно, это решение, если имеешь дело с бандитами. Но вы не бандит, Уайлд. Я думаю, вы должны быть весьма сообразительным парнем. Эти мясорубки, которые у вас вместо рук, сами по себе не смогли бы дать вам возможность продержаться десять лет. Я принимаю как данность, что вы весьма разумное человеческое существо, и расскажу вам историю, с тем чтобы вы хорошенько подумали о ней на досуге.
Он поднялся и выключил свет. Уайлд вздохнул с облегчением.
— Как вам, возможно, известно, мы имеем оперативников в каждой стране мира. В частности, в каждой из тех стран, которые политики именуют «свободным миром». Просто для того, чтобы быть уверенными, что они в этом мире и останутся. Некоторые страны имеют большую важность, чем другие. В Карибском бассейне есть несколько важных точек. Одна из них называется Гайана. Я полагаю, вы слышали об этом месте.
Беспокойство, дремавшее в Уайлде почти неделю, залило организм целиком, будто он вдохнул аммиака. Пепел с сигареты упал ему на грудь. Люсинда наклонился и сбросил пепел.
— Ситуация там в последнее время стала
Голова Уайлда шевельнулась. Непроизвольно. Свет, гораздо более яркий, чем от лампочки, начал заливать его мозг. Он поднимался не только от ярости, но и от страха, не от того, что произойдет, но от того, что уже случилось.
— Он был с Ямайки, — продолжал Люсинда. — Во время «горячей» войны стал гражданином Соединенных Штатов. Он был хорошим. Надевал серебряную звезду за мужество, когда у него было такое желание. И он был просто создан для этого задания, потому что бывал в Джорджтауне ребенком и у него там были друзья. Бертрам должен был вести шумные красные речи, чтобы его приняли в местную организацию. Для него это оказалось несложно. Вскоре он уже сообщал домой множество имен, адресов, идей. Но местная организация со временем раскрыла его. Может быть, мы оставили его слишком надолго. Какой-то любитель попытался расправиться с ним. Думаю, он по сей день лежит в больнице. Как я говорил, Бертрам был весьма неплох. К сожалению, он знал об этом. И даже не позаботился, чтобы сообщить о покушении на его жизнь; он думал, что сможет справиться со всем, что бы ни произошло. Он не знал, что организация попросила о помощи. По всей видимости, им прислали самого лучшего специалиста. И Бертрам выпал из окна и сломал себе шею. Я вам еще не надоел?
Уайлд лежал неподвижно. Кулаки его туго сжались.
— Местной полиции хотелось, чтобы это было несчастным случаем. Ничего себе, несчастный случай. Возможно, вы знаете, что Джорджтаун построен на прославленной равнине из грязи и самое высокое здание там имеет два этажа. Бертрам упал с высоты не более чем двадцать пять футов. Полиция упорно настаивала, что никто не стал бы выкидывать человека из окна первого этажа и рассчитывать на то, что он после этого умрет. Но вскрытие их встревожило. Шея Бертрама была действительно сломана, но, кроме этого, у него была еще сломана левая лодыжка. Так что, возможно, он подпрыгнул.
Люсинда наклонился и, вытащив изо рта Уайлда окурок, заменил его новой сигаретой.
— Короче говоря, это была не местная работа. Там они обычно увлекаются ножами, ружьями и бомбами. Персонажи, способные ломать шеи одним ударом, должны были этому где-то обучиться, а в тамошних местах такого сорта школ не имеется. Так что мы проверили списки прилетов и отлетов и наткнулись на некоего Стивенса, который вылетел из местного аэропорта на следующее утро после «несчастного» случая и которого несколько раз видели в обществе Бертрама в течение пары недель до убийства. Это казалось слишком простым решением. Мы проследили Стивенса до лондонского аэропорта. Но он там не остался. У него был билет на один из этих маленьких островов в проливе. Гернси. Как я говорил вам, именно тогда я и услышал о нем впервые. Вы знаете, что это как бы часть Соединенного Королевства и как бы нет. Чисто британская затея. Ну, мы по-прежнему продолжали считать, что дело открыто и закрыто. Это очень маленький остров. Любой убийца, пытающийся укрыться там, покупает себе билет в одну сторону — до газовой камеры, как нам казалось. Но мы ошибались. Стивенс прошел британский иммиграционный контроль в Хитроу всего за сорок восемь часов до нас. «Бритиш юропиан эруэйз» были вполне уверены, что он сел на рейс до Гернси тем же утром. Но потом — ничего. И вот тогда мы обнаружили, что при поездках на острова пролива практически не существует никакого контроля. Они все британские с точки зрения иммиграционной службы. Сойдя с самолета в аэропорту Гернси, Стивенс мог вернуться в Соединенное Королевство любым способом и в любое удобное для него время.