Лила, Лила
Шрифт:
Сейчас было девять утра, и звонил мобильник.
Давид, чертыхаясь, нащупал его, поднес к глазам. На дисплее значилось – «Мари». Он откашлялся и постарался как можно бодрее сказать «доброе утро».
– Доброе утро. Извини, ты, конечно, еще спишь, – произнес голос Мари.
– Так, дремал, – ответил он.
– Нам надо встретиться, и как можно скорее, случилось что-то невероятное.
Буме, подумал Давид, меня раскрыли.
– Что-то плохое?
– Нет. Полная фантастика.
У Давида отлегло от сердца.
–
– Это не телефонный разговор.
– Когда?
– За завтраком.
– Где?
– В «Дютуа».
– Мне это не по карману.
– Мне тоже.
– Тогда где?
– В «Дютуа».
В начале одиннадцатого Давид вошел в «Дютуа» – кругом дерево, серебро и теплый аромат кофе, пирожных и духов. Отыскать Мари среди ухоженных дам от пятидесяти до девяноста не составило труда. Она была в красном пуловере и черной вязаной шапочке и энергично махала ему рукой. Когда они поцеловались в знак привета, она на мгновение крепко прижала его к себе. Раньше такого не случалось.
Он едва успел сесть, а немолодая официантка в черном платье с белым кружевным передником уже спросила, чего они желают. Они заказали по маленькому завтраку и по кофейничку кофе.
– Так что там за фантастика? – спросил Давид.
– Сперва обещай, что не рассердишься.
– Обещаю. С какой стати мне сердиться?
– Все написано в этом письме. – Мари протянула ему конверт. Адресован он был ей, пестрел немецкими марками и красной наклейкой с надписью «Спешная доставка».
Давид вытащил из конверта письмо, развернул. «Издательство «Кубнер» – гласила шапка. А пониже даты жирным шрифтом: «Касательно: «Софи, Софи».
– Из-за этого почтальон ни свет ни заря поднял меня с постели.
У Давида забрезжила догадка. Он поднял взгляд от письма и увидел на лице Мари виноватую, сияющую улыбку. А потом прочитал:
«Глубокоуважаемая г-жа Бергер!
Большое спасибо за рукопись «Софи, Софи», направленную Вами в издательство «Драко». Изучив текст, «Драко» пришло к выводу, что по концептуальным соображениям не может включить означенное произведение в свою программу».
Давид облегченно вздохнул и опять посмотрел на Мари.
– Читай дальше, – сказала она.
«Поддерживая тесное сотрудничество с нами, «Драко» позволило себе передать Вашу рукопись для ознакомления в нашу редакцию, и мы пришли к другому выводу.
Мы считаем «Софи, Софи» весьма многообещающим произведением, и нам представляется, что оно вполне может быть опубликовано в нашей серии «Молодые авторы».
Поскольку разработка нашей программы уже вступила в завершающую стадию, а в случае, если мы придем к соглашению, потребуется некоторая редактура, очень бы хотелось в самое ближайшее время встретиться с Вашим другом у нас во Франкфурте. Расходы на поездку, разумеется, будут возмещены.
Пожалуйста, сообщите нам,
С сердечным приветом,
Вот черт. Давид делал вид, будто все еще читает, а сам мучительно соображал, что сказать.
– Ну так как?
К счастью, подошла официантка с завтраком. Пока она размещала на крохотном столике тарелки, приборы, салфетки, масло, джем, два кофейничка с кофе, два молочника с горячим молоком и серебряную корзиночку с круассанами, Давид кое-как собрался с мыслями.
– Мне очень жаль, что я действовала на свой страх и риск. – Глядя на нее, никак не скажешь, что она о чем-то жалеет. – Если б они отвергли рукопись, ты бы ни о чем не узнал. – Мари налила кофе, себе и ему.
– Дело не в этом.
Мари ждала, что еще он скажет. Но Давид взял круассан, откусил. Аппетиту него совершенно пропал, однако круассан позволял выиграть время.
– Что ты имеешь в виду?
Давид проглотил кусок.
– Я боялся не отказа. Я боялся, что рукопись примут.
Мари намазала круассан маслом.
– В это я никогда не верила и, честно говоря, не верю и сейчас. Фантастическая ведь удача: ты пишешь первый роман, и он сразу же выходит у «Кубнера»!
Она откусила кусочек круассана, намазанного маслом и джемом. Крошка поджаристой корочки на миг повисла на верхней губе, и тотчас розовый кончик языка слизнул ее и отправил в рот.
– «Кубнер»! И как это я с самого начала о нем не подумала. Издательство совсем маленькое, меньше, чем «Драко», зато и более изысканное. Глядишь, возьмут тебя под персональную опеку. А «Драко» – это фабрика. Ладно тебе, Давид, порадуйся наконец! – Мари обеими руками потянулась через стол, привлекла его голову к себе и поцеловала. В губы.
Вот теперь Давид возликовал.
– Когда поедешь?
Он пожал плечами.
– Я пока вообще не знаю, поеду ли.
Мари пропустила эти слова мимо ушей.
– Тобиас наверняка тебя отпустит, если ты ему расскажешь, в чем дело.
Давид испугался.
– Ему я уж точно ничего не скажу. – Он отпил глоток кофе, и новая мысль опять испугала его. – И ты не говори. Обещаешь? Никому ни слова. Ни одной живой душе.
Мари вздохнула.
– Одному я уже рассказала.
Кому – ясно без комментариев.
– Ральфу, – простонал Давид.
– Не про «Кубнера», – успокоила она. – Сказала только, что ты пишешь. И пишешь очень хорошо. И что ты дал мне кое-что почитать. А больше ни слова.
Если вдуматься, эта ее болтливость не так уж и неприятна.
– И что же он сказал?
Мари поднесла чашку к губам.
– Ты ведь знаешь Ральфа.
– Да. Так что же он сказал?
Она отхлебнула кофе, поставила чашку на блюдце и махнула рукой.