Лилиана и дракон, или Счастье своими руками
Шрифт:
В том районе, где проживало семейство де Бри, царило сонное спокойствие – вся городская стража оказалась стянута к дому, пострадавшего от грабителей, уважаемого торговца.
Старик Грюмо не спал. Он терпеливо ждал, сидя в полной темноте и таращась подслеповатыми глазами в темноту.
– Вернулась? – радость, отчетливо прозвучавшая в голосе старика, взбодрила Лилиану.
– Удачно? – старик торопливо захлопнул двери, не давая холодному ветру выстудить и без того, не особо теплую комнату.
– Нет. Не выгорело. Заказ не исполнен. – почему-то
– Мерзавец! – Грюмо имел в виду Живоглота. – Он едва не подставил тебя, дочка. Страшно представить, что могло случиться, застань тебя городские стражники на месте преступления. Уж, я ему! – и воинственно взмахнул клюкой.
Лилиана пожала плечами – мысль о том, что Живоглот мог заманить ее в ловушку, девушкой рассматривалась, но была отвергнута. Зачем? Ради чего? Благородная воровка приносила главарю бандитов хорошие деньги, а ее поимка не принесла бы ничего, кроме убытков.
– Мне пора. – Лилиана успела переодеться и бодро застучала неказистыми башмаками по деревянным полам. – Не волнуйся, старый друг, все закончилось хорошо.
Девушка распахнула двери – она слегка задержалась. Серая мгла расползлась по округе, предвещая наступление нового дня.
– Служанки в нашем доме встают рано. – вздохнула Лилиана, сноровисто пробираясь среди заснеженных деревьев. – Мачеха даже поспать нормально людям не дает. Эх, жизнь..
Девушка подхватила внушительную охапку хвороста и сноровисто потащила её к черному входу, предназначенному для прислуги. Хворост, по ее просьбе, стащили в кучу местные псы. Лилиана приказала своим помощникам действовать незаметно, опасаясь, что странные телодвижения обычных собак привлекут недоброе внимание. За работу она щедро благодарила своих помощников, унося с кухни объедки и подкармливая псов в холодное время года.
Летом Лилиане, обычно, помогали её друзья-еноты. Они были гораздо сообразительнее шумных собак и действовали более скрытно, прячась среди кустов и деревьев.
– Ты уже проснулась? – Клотильда, по всей видимости, прогулявшись до отхожей ямы, чтобы вынести ночной горшок Марисабель, широко зевая, с недоумением смотрела на разрумянившуюся с мороза Лилиану. – Не спится, госпожа нищая виконтесса?
– У меня полно работы. – неприветливо буркнула Лилиана, прячущая под хворостом сумку с ночной добычей. – В отличие от некоторых, которые прохлаждаются, вместо того, чтобы заниматься своими непосредственными обязанностями.
– Ты что-то скрываешь, Лилиана, – шпионка недобрым взглядом сверлила лицо юной девушки. – занимаешься какими-то тайными делишками. С чего бы это ты, с самого утра, отправилась за хворостом? Разве это не работа нашего истопника? Где, кстати, шляется этот хромой калека? Прохлаждается, когда другие работают?
Лилиана фыркнула – вот уж и до увечного Карга добралась. Какая противная эта Клотильда – везде норовит засунуть свой любопытный нос, в каждую дырку.
– Любопытной Тартале, на базаре нос оторвали. – припомнила Лилиана известную поговорку, чем окончательно вывела из себя камеристку Марисабель.
– Берегись, госпожа нищая виконтесса, – обозлилась Клотильда. – я выведу тебя на чистую воду!
– Ой, боюсь, боюсь! – хмыкнула Лилиана и вдруг, сделав большие глаза, завопила. – Крыса! Какая огромная! Сейчас, как вцепится!
И крыса, конечно же вцепилась в подол платья испуганно заоравшей Клотильды. Несчастная, голося, как резанная, схватив метлу, отбивалась от двух, нет, уже, трех крыс, так и норовящих попробовать на вкус любопытную служанку.
Крыс, конечно же, призвала Лилиана, для того, чтобы отвлечь внимание навязчивой и пронырливой камеристки от собственной персоны.
Лилиана не стала дожидаться окончания эпической битвы Клотильды с крысами, а, свалив хворост в углу чуланчика, примыкавшего к кухне, поспешила в свою каморку – мачеха в любой момент могла призвать к себе нелюбимую падчерицу. Следовало поторопиться и избавиться от своей добычи, раньше, чем зазвучит громкий голос мадам Жанетты.
Закрыв двери и для надежности подперев их табуретом, Лилиана сбросила с себя толстую шаль и вытащила золотую статуэтку из сумки.
Жаба ничуть не изменился – золотая чешуя сверкала, изумрудные глаза мерцали, а когтистые лапы выглядели устрашающе. И, вообще – выглядела статуэтка, по-прежнему, отвратительно, хоть и была изготовлена из благородного металла.
– Ты меня не испугаешь. – Лилиана отважно взглянула на изумруды глаз драгоценного земноводного. – Ты – всего лишь безмозглый кусок золота, украшенный самоцветами.
– Я бы не был в этом так уверен. – хмыкнул знакомый голос, снова зазвучавший в голове Лилианы. – Возможно, ты ошибаешься, воровка.
Девушка оторопела, а проворный Лаки, словно что-то почувствовав, выполз из-под шали и злобно ощерил зубы, уставившись на статуэтку подозрительным взглядом.
– Отомри, лахудра и спрячь меня понадежней! – панический вопль золотой жабы заставил девушку очнуться. – Сюда идут!
Оскорбленная тем, что ее обозвали «лахудрой», Лилиана не придумала ничего лучше, кроме, как засунуть говорящую статуэтку в свой собственный ночной горшок. Засунула и закрыла крышкой, прихлопнув для надежности.
Успела она и убрать табурет от двери.
Появилась хмурая Клотильда и принялась жаловаться.
– Крысы! Мерзкие создания расплодились самым непозволительным образом. Мадам Жанетта, узнав в чем дело, приказала вызвать крысолова. Уж он-то наведет порядок и проредит ряды серой братии. Ты только взгляни, во что они превратили мою новую юбку!