Лилия между тернами
Шрифт:
Неожиданно Миша прервался на полуслове и замер, глядя куда-то мне за спину. Потом он почти непринужденно поднял руку и взмахнул.
— Э-э-э. Привет, Римман! Как поживаешь, сосед? — постарался сохранить внешнюю веселость парень, но я видела, что на самом деле она улетучилась без следа.
Я обернулась. Римман стоял в дверном проеме, перегораживая его почти полностью своей монументальной фигурой и мрачным, тяжелым взглядом смотрел на нас. На приветствие Михаила он ответил медленным кивком, словно раздумывал, стоит ли вообще отвечать,
— Иди сюда! — рявкнул мне Римман.
— Ладно, увидимся еще, садовница, — сказал Миша и, вернувшись к забору, перемахнул обратно.
Но он не ушёл, а остался стоять и с легким беспокойством смотрел на нас с Риманом.
— Смотрю, ты весело проводишь время? — ледяным голосом сказал Римман, с яростью глядя мне в глаза.
— Миша мне помог собирать листья, и мы немного поболтали… — попыталась объяснить я, чувствуя непонятную робость, но Римман резко дернул меня за руку, затаскивая внутрь.
Резко захлопнув за мной заднюю дверь, которая была совершенно прозрачной, он толкнул меня на неё и тут же вдавил своим телом, бешено атакуя мой рот. Его губы были жесткими и безжалостными, и прорезавшиеся клыки причиняли боль, но при этом неожиданно эти ощущения возбудили меня так стремительно и сильно, что я, не сдержавшись, застонала в его хищный рот.
Моё тело напрягалось по собственной воле, желая быть к Римману еще ближе. А он поглощал меня, жадно облизывая выступившую из поврежденных его клыками губ и языка кровь, и рычал низко и непрерывно, заставляя нечто глубоко внутри меня отзываться острой нуждой на эти порочные вибрации.
Римман оторвался и стремительно развернул меня, прижав к стеклу грудью и лицом. И только сейчас я почувствовала, что футболка моя задрана выше груди, потому что прохладное стекло обожгло мою кожу. Вскрикнув, я распахнула глаза и тут же столкнулась взглядом с Мишей. Он по-прежнему стоял и не отрываясь смотрел на нас сквозь стекло двери, и его глаза были расширенными от шока, а дыхание тяжелым. Я безуспешно рванулась из рук Риммана, задохнувшись от стыда, но он только жестче прижал меня к стеклу, и его рука сжала мою талию до боли, а вторая, быстро расстегнув мне пуговицу и молнию на джинсах, скользнула прямо к моему к лону. Я рванулась опять, глядя, как потемнели глаза парня, неотрывно наблюдавшего за нами.
— Рим, не надо, пожалуйста! — взмолилась я.
Но, похоже, мужчине было совершенно наплевать на мои мольбы. Рыкнув, он двинул пальцы глубже, одновременно прижимая ладонь к какому-то чувствительному месту, и мои ноги подогнулись и глаза закатились. Низкий голодный стон вырвался из меня, и я поразилась, что могу звучать так неистово и похотливо.
— Скажи мне, принцесса Ники, ты такая влажная из-за меня или из-за этого мальчишки? — прорычал он, терзая жесткими поцелуями мою шею.
Я не могла понять, о чём он меня спрашивает, потому что вообще не могла сосредоточиться ни на чем, кроме движений его пальцев. И в этот раз они не были такими
Я уже рыдала и извивалась, и почему-то мне казалось, что Римману ничего не стоит прекратить эту пытку, но он удерживает меня в этом состоянии нарочно, словно наказывая.
— Возможно, озвучивая условия нашей сделки, я выразился недостаточно четко, Ники, — прохрипел он у самого моего уха. — Но я не из тех, кто делится. Проведешь ты со мной день, неделю или год, но ты принадлежишь только мне. Ты меня поняла?
И он обхватил мою грудь, слегка сжимая сосок и добавляя ощущений. Словно и так это уже не было невыносимо.
— Да, — сумела едва слышно выдавить я.
— Не слышу! — рыкнул Римман и продолжил пытку, лишающую меня любых признаков разумности.
Это с его-то слухом перевертыша он чего-то не расслышал? Жестокий подонок!
— Да-а-а! — закричала я, выгибаясь еще больше в поисках избавления от мучительной боли, скрутившей внутренности в жесткий комок. — Ублюдок, ненавижу тебя!!!
— Я знаю, принцесса, — прохрипел он и вдруг впился зубами мне в плечо. В тот же момент пальцы одной руки жестко сжали мой сосок, а другой нажали на что-то остро-чувствительное в моем лоне, и моё тело взорвалось, выгибаясь так сильно, что едва не порвались мышцы. Я кричала и задыхалась, пока просто все вокруг, включая и моё собственное невесомое тело, не исчезло в какой-то вязкой темноте.
Пришла я в себя лежащей на диване в кухне-гостиной. Римман чем-то гремел в районе плиты.
— Ты, естественно, не обедала, — сказал он, явно обвиняя.
— Я забыла…
— Что, такая увлекательная беседа была, что потеряла счет времени? — язвительно спросил он.
И на меня тут же накатило чувство стыда. Миша наблюдал за нами! Смотрел не отрываясь за тем, что делал со мною Римман. Зачем он остался? И видел ли он все до конца? То, как я извивалась и умоляла Риммана, и как я окончательно потеряла себя от его развратных ласк?
— Зачем ты сделал это… так? — тихо спросила я Риммана. — Тебе нравится меня унижать?
— Унижать? Ники, не вижу ничего унизительного в том, чтобы заставить кончить женщину.
— Но ведь ты видел, что мы не одни…
— Ты о том мальчишке соседе? Но ведь это он сам принял решение остаться и подглядывать за тем, что я делаю в СВОЕМ доме со СВОЕЙ женщиной, не так ли? Он мог уйти, но остался. Хотя я на его месте тоже бы хрен ушёл. Вид того, как ты кончаешь… Ники, это было запредельно горячо! — нагло ухмыльнулся Римман. — Думаю, парню обеспечены еще долгие-долгие ночи влажных снов с твоим участием.