Лиловый (Ii)
Шрифт:
– - А расскажи о Руосе, -- попросила его Волтайр, -- от Бела никогда ничего не добьешься! Я его спрашивала, спрашивала, а он как воды в рот набрал.
Леарза взволнованно исполнил ее просьбу. Рассказывать о Руосе было ужасно сложно, он не знал и половины нужных ему слов, -- Белу несколько раз приходилось помочь ему, -- но уже потом Леарза сообразил, что именно это и спасло его от мрачных воспоминаний: он был так сосредоточен на чужом языке, что почти не задумывался о смысле произносимых фраз.
Волтайр
– - Молодец, -- сказала она.
– - Наверное, очень трудно разговаривать на чужом языке?
– - Трудно, -- согласился Леарза. Она спохватилась будто, всплеснула руками:
– - А к чаю-то у нас!..
Тогда Бел мягко поймал ее за руку, заставил сесть.
– - Не суетись, -- совсем непривычным, почти что нежным тоном произнес он. Леарза смущенно отвернулся и уставился в окно.
– - А библиотеку ты показал?
– - спросила Волтайр у Бела, тот кивнул.
– - А лабораторию? А...
Леарзе стало поневоле смешно; потом он резко задумался: уж не... андроид ли она? Чересчур... живая для обычных обитателей Кэрнана. Много улыбается. Черты лица у нее не слишком изящные, и красавицей ее не назовешь, но симпатичной -- запросто, несмотря на не в меру, пожалуй, тяжелую челюсть.
Но об этом он спросить мог еще менее, чем о... ну, неважно. Внимание женщины вновь переключилось на гостя, и она стала рассказывать ему о том, чем занимается она сама, потешно стараясь говорить внятно и медленно; Леарза, правда, все равно толком не понял, слишком мало еще знал о том, чем вообще занимаются люди в Кеттерле, уловил только, что ее работа как-то связана с машинами.
Машины, и тут машины.
Остаток дня прошел на удивление спокойно; присутствие женщины будто разбавило и охладило напряжение, возникшее между Белом и Леарзой, поговорить о чем-то всерьез не представлялось возможным, да и гнев Леарзы снова как-то поутих, затаился глубоко внутри. Это Волтайр потащила их вечером на веранду, где они и сидели в сумерках, негромко переговариваясь, и Леарзе еще пришлось рассказывать ей насчет Одаренных, -- Волтайр до смешного никак не могла взять в толк, почему всякий безумец становился слугой темного бога.
– - Но ведь это просто болезнь, -- сказала она, недоуменно пожимая узкими плечами.
– - Как и любая другая? Почему именно от нее?..
Леарза даже озадачился и спросил у Бела, правильно ли это слово переводится, но Морвейн только кивнул в ответ.
– - То есть, -- продолжала допытываться Волтайр, -- если человек, допустим, заболел простудой... ну ладно-ладно, возьмем что-нибудь посерьезнее, например,
менингит
...
– - тут Беленосу пришлось объяснить Леарзе на его родном языке, что это за болезнь, -- то это ничего,
– - Конечно, -- в свою очередь недоумевал Леарза.
– - Это же болезнь тела.
– - А сумасшествие -- разве не болезнь тела?
– - спросила Волтайр.
– - Нет, -- возразил Леарза.
– - Это болезнь души.
Она потешно нахмурилась.
– - Как может болеть то, что не существует?
– - сказала она.
Этому спору почти что неожиданно положил конец сам Бел Морвейн; он примирительно сообщил им:
– - На Руосе несколько
другое
понятие о душе, Волтайр, так что не пытайся мерить нашими мерками, хорошо?
Она тут же согласилась с ним и покорно приняла разъяснения Леарзы за нечто само собой разумеющееся. На Леарзу, впрочем, ее вопрос произвел удручающее впечатление; ему было отчего-то мучительно жалко смотреть на это круглое живое лицо и понимать, что она даже не верит в существование души, не говоря уж о...
Должно быть, само это понятие их народу представляется чем-то ненужным и давно устаревшим.
***
Остаться наедине, без разговорчивой Волтайр, им удалось только совсем поздно, когда она, мило улыбаясь, пожелала им доброй ночи и ушла на второй этаж; Бел будто спать не собирался и все еще сидел с сигаретой на веранде, и Леарза, подумав, остался с ним.
– - Ну что, -- негромко заметил Морвейн, кажущийся еще огромнее в ночных сумерках.
– - Вот ты и познакомился с человеком, как можно более далеким от... всего, что связано с Руосом и нашими исследованиями. Волтайр никогда особенно не интересовалась чужими цивилизациями.
– - Она... милая, -- наконец принужденно выдавил Леарза.
– - Она твоя... жена?
– - Сестра, -- спокойно поправил Морвейн.
– - Мы, должно быть, не очень похожи, но у нас были разные матери.
Леарза задумался; только теперь он озадаченно осознал, что все-таки сходство между ними есть: у обоих тяжелая челюсть, хоть женские черты лица Волтайр как-то скрадывали эту черту, и совершенно одинаковый цвет глаз. В остальном, правда, брат и сестра были совсем разные. И особенно в манере вести себя.
Этот ответ, впрочем, решил сразу оба вопроса Леарзы: если уж Волтайр -- действительно
сестра
Морвейна, то она не может быть андроидом.
Но тем не менее она вполне живая и улыбается очень даже по-человечески, пусть и самой обыкновенной улыбкой.
– - ...У вас одинаковые глаза, -- сказал Леарза. Бел на это ничего не ответил; потом уже негромко сказал, будто про себя:
– - И большая разница в возрасте, для тебя, быть может, она покажется просто огромной. Мне было восемнадцать лет, когда она появилась на свет.