Лиловый (Ii)

авторов Коллектив

– - Что, даже

ты

будешь в этом участвовать?

– - Почему нет. В бар же пойдете?

Они обменялись насмешливыми взглядами.

– - А то.

***

Он проснулся с запахом пустыни на губах. С ним иногда такое бывало; во сне он был в Саиде, в родных местах, и не сразу, проснувшись, сообразил, что Саид остался по-прежнему во сне.

Комната была наполовину залита голубоватым ночным светом. Ночной свет никогда не затухал здесь, в Ритире, и Леарзе снова вспомнились ночи в усадьбе

Морвейнов: шумные из-за сверчков, полные шелестом ветра и чужим дыханием.

Но, в общем-то, и здесь неплохо. Так он решил, поднялся с постели и подошел к широкому окну.

Все-таки этот вид ослепителен, думал Леарза, положив ладонь на стекло. Ладонь налилась призрачным светом, который испускал город. Звезд здесь никогда не было видно, но в Ритире свои звезды, они снуют между гигантскими сияющими небоскребами, ныряют в золотистую бездну к самой поверхности планеты, поднимаются в багровую высь.

И даже если всем великолепием управляет всего лишь машина, эта машина создана людьми, равных которым не было.

В последние дни Леарза перестал испытывать отвращение к Лексу и принципам жизни в Кеттерле; просто принял это, как должное. Какая, в конце концов, разница?.. Разве люди, управляемые другим живым человеком, -- если их очень много, -- не чувствуют точно такое же безразличие и космическую отдаленность от своего правителя? Кто из них видел его живьем, кто с ним разговаривал? Есть какое-то существо, которое принимает решения, -- и ладно. Особенно если эти решения устраивают всех.

Поначалу, конечно, он не мог удержаться и задавал подчас смешные вопросы профессору Квинну.

– - Ведь я ничего не произвожу полезного, -- сказал он как-то, -- значит, я не имею права пользоваться тем, что производят остальные. Я дармоед?

– - Не думай, юноша, будто необходимые вещи производятся строго в количестве, нужном для тех, кто их производит, -- посмеялся профессор.
– - А если уж тебя это так интересует, то можешь считать, что живешь здесь за счет Морвейна: это ему вполне подходящее наказание за необдуманный поступок.

– - ...Вы считаете, что Бел поступил необдуманно?

– - Первое впечатление его поступок производит именно такое, -- Квинн пожал плечами.
– - Действительно ли он поступил во вред себе и тебе, -- это покажет время.

Время.

Думая о времени, Леарза испытывал странное ощущение, будто легкую обиду и разочарованность, и в то же время страх.

Рыжий помощник профессора Квинна как-то рассказывал ему о времени.

– - ...Как это сказать-то, -- он тогда долго пытался сообразить, как бы лучше выразить свои мысли, чтоб Леарза понял его, -- все упирается в скорость света. Свет быстрее всего.

– - Свет? Но разве свет движется?
– - удивился Леарза.

– - Конечно! Свет из маленьких частичек, фотонов, -- пояснил Гавин.
– - Фотоны движутся от источника света. Фотоны быстрее всего во вселенной.

– - И причем тут время?

– - Как причем!.. Если быстрее света, попадешь в прошлое.

– - Как?!
– -

воскликнул Леарза.
– - Почему?

Но тут рыжий окончательно растерялся и не сумел объяснить: видимо, для того, чтобы понять это, требовалось знать что-то, что для Малрудана было так же естественно, как знать, что кипяток -- горячий. Гавину всегда плохо удавалось объяснять такие вещи.

Леарза вынес из этого ломаного объяснения одно: непостижимую связь света и времени.

Он стоял перед окном и смотрел, как крошечные пятнышки света носятся туда и обратно, пуская блики по стеклу. Время было стихией, гербом его родного племени; время было обоюдоострым мечом Одаренных Хубала. Но он, последний и единственный китаб, никогда не сумеет даже прикоснуться к рукояти этого меча. Да и нужно ли?..

Расспрашивая Гавина, он узнал, что время недоступно и жителям Кеттерле: несмотря на все свои технологии, они так и не научились перемещаться во времени, останавливать его или ускорять.

Иногда Леарзе казалось, что они и не стремились к этому. Время, должно быть, мало волнует людей, которые могут покончить с собой просто от скуки.

Утро наступало медленно, горизонт понемногу загорался лиловым, потом багряным и наконец прозрачно-алым, и солнце поднялось в это знамя, распростертое между небоскребами. Сон ушел от Леарзы и более не возвращался; с унынием молодой китаб оделся и поплелся в холл, соединявший его комнату с кабинетом Гавина (тот вроде как там занимался своей научной деятельностью, но Леарза не знал, в чем она заключается) и еще одной пустующей спальней. Интересно, спасенные ятингцы тоже жили в таких вот безликих комнатах?..

Свою Леарза, правда, с некоторого времени принялся обживать, поначалу еле-еле, потом все активнее: на пустовавшую ранее полку поставил несколько позаимствованных у профессора книг, на прикроватном столике разместил камушек интересной формы, который подобрал на берегах озера в Гвин-ап-Нуд. По стене расклеил маленькие картинки с изображениями разных достопримечательностей Кэрнана: Гавин предлагал ему распечатать картинки с видами Саида (он сказал, что разведчики в свое время посылали такие картинки пачками), но Леарза решил, что образы родной планеты только будут вызывать у него меланхолию и тоску, и был прав.

Холл предсказуемо был пустым. Гавин наверняка еще не пришел, да и профессор тоже, в конце концов, едва рассвело. Леарза приготовился скучать, взял недочитанную книжку со стола, где оставил ее вчера, и плюхнулся на диван; света немного не хватало, но ему так нравилось, хоть и было трудновато различать мелкие буквы, и он даже не стал увеличивать шрифт в настройках книги.

Книга была немного сложней всех предыдущих, какие он читал, -- с некоторых пор Леарза практиковал язык, читая, -- и ему было трудновато понимать, о чем идет речь. Все, что он читал до того, было написано в запредельно древние времена, -- никаких биокарт, никаких аэро и других, еще менее понятных слов (с этими-то он как раз освоился).