Линия огня
Шрифт:
Хотя нет, поправка: на силу огнестрельного оружия они полагались тоже. По-прежнему.
В воздухе позади меня вдруг коротко вжикнуло, словно кто-то резко взмахнул металлическим прутом, и раздался глухой треск. Тело отреагировало на знакомый раздражитель быстрее разума: я нырнул на землю, зарывшись щекой в холодный пепел, мигом перекатился под защиту швеллера, и тут же вторая снайперская пуля отколола от него солидный кусок с внешней стороны. В сухие останки травы у основания блокпоста посыпалась бетонная крошка.
За баррикаду из бетонных блоков прыгнул Патогеныч. Он подкатился ко мне, сел за швеллером,
– Прохлопали нас, раздолбаи, – проговорил он, снова прячась в укрытие. – Подпустили слишком близко к блокпосту. Ну, сами виноваты. Пусть теперь попробуют нас отсюда выковырнуть…
– На черта им нас выковыривать? – устало проговорил я. – Они нас просто не выпустят. Прижмут огнем. А через пять минут врубят Радар. И все, ангелы запели.
– Назад надо отходить, – озабоченно произнес Патогеныч.
– Нет. – Я аккуратно выглянул в щель между блоками. – Вон откуда бьют. Из того здания. Видишь? Весь склон холма простреливается. Снайпер нас действительно прозевал и ударил слишком поздно. Если дернем назад, положит всех в три секунды. – Я облизал губы. – Гусь-то уже отмучился?..
– Вон ползет… – буркнул Патогеныч.
Отмычка действительно по-пластунски выполз из-за поваленной деревянной катушки из-под кабеля, стремительно работая локтями и коленями. Его обстреляли еще дважды, но прицелиться по лежащему бродяге было не так-то просто. В конце концов он сумел спрятаться за одним из бетонных блоков и привстал на одно колено, судорожно выкашливая сухой пепел, которого наглотался, пока полз.
– Живой? – поинтересовался я.
– Ага, – отозвался Гусь.
– Куда попали?
– Никуда.
– Я же слышал, как кость хрустнула.
– А. – Гусь тоже сел на землю, прижавшись спиной к спасительному бетону. – Я имел в виду, в меня не попали. Но снайперка пополам. Ложе раскололи.
– Ну, совсем чудесно, – я смахнул с виска каплю пота. – Значит, дырявить монолитовцев нам вообще нечем.
– Нам труба? – деловито поинтересовался Гусь, тяжело дыша.
– Ну, практически, – отозвался я. – Хотя Дима Шухов любил говорить, что безвыходных положений не существует в принципе…
– Это он говорил, пока живой был, – безжалостно уточнил Патогеныч. – С тех пор я от него этого не слышал.
– Брось, – миролюбиво проговорил я. – Попадали мы с тобой еще и не в такие передряги. Позавчера, например…
– Позавчера мне нужно было продырявить тебе башку из «беретты» и забрать чертово яйцо, – отрезал Патогеныч. – Все остались бы довольны.
– Ну, раз не продырявил, значит, зачем-то это было нужно… – Я задумчиво смотрел на пару поваленных кабельных катушек, валявшихся рядом с нашим блокпостом. – И вряд ли затем, чтобы сейчас из нас сделали барбекю.
– У тебя есть план?
Вместо ответа я высунулся из укрытия, ухватился за край ближней ко мне деревянной катушки и поволок ее за собой. Снайпер тут же выстрелил, и пуля с треском откусила от нее кусок дерева. Я юркнул обратно за блок, но теперь массивный деревянный барабан оказался наполовину укрыт за бетонным швеллером, и я уже без особого риска подтянул его к себе.
– Начинаю соображать, –
Упершись в край катушки, я с натугой стал поднимать ее вертикально, чтобы получилось огромное колесо. Патогеныч поспешил мне помочь. Через полминуты мучительных усилий мы все же поставили ее на ребро. Снайпер тут же отреагировал и пробил двойную деревянную переборку в верхней части колеса, которая показалась над блокпостом. Потом еще раз. Мы затаились внизу, старательно удерживая катушку в вертикальном положении, и снайпер замолчал: расходовать зря боеприпасы, расстреливая возведенную нами деревянную конструкцию, было безусловно глупо.
– Вот и все, – хрипло проговорил я. – Сейчас я пну эту штуку, и она покатится с холма. А мы будем бежать рядом с ней, чтобы она оказалась между нами и снайпером, и молиться Черному Сталкеру, чтобы этот хрен стрелял помедленнее. Уяснили?
– Он же ее пробивает насквозь, – безнадежно покачал головой Патогеныч.
– Зато он не знает, куда именно стрелять, – возразил я. – В какое место. Катушка большая и круглая, нас за ней не видно. А чтобы усложнить ему задачу, катушек будет две…
Приятель с сомнением посмотрел на меня.
– Есть шансы, брат, – сказал я. – А тут шансов нет.
Патогенычу снова не понадобилось много времени, чтобы решиться. Времени у нас было совсем в обрез.
С риском для жизни я подтащил к бетонным блокам второй деревянный барабан, и мы тоже установили его вертикально. Присев на корточки, бродяги гусиным шагом переместились за катушку, которая была ближе к нам. Я объяснил им, что первый состав отправится пустым: ему достанется основной огонь. Примерившись, я поставил ботинок на ребро дальнего от нас деревянного колеса и толкнул изо всех сил.
Снайпер, разумеется, давно сообразил, что мы что-то затеваем, поэтому открыл огонь сразу, как только огромный кабельный барабан, громыхая, выкатился из-за железобетонных блоков. Завизжали пули, яростно затрещали пробитые насквозь деревянные борта, звонко дзенькнул рассеченный прямым попаданием металлический корд, опоясывавший одно из ребер огромного колеса. Отпустив расстреливаемую катушку метров на семь, я аналогичным пинком привел в движение нашу и тут же стремглав бросился под хлипкую защиту этого импровизированного деревянного танка. Мои коллеги мгновенно стартовали тоже – прямо из полуприседа.
Некоторое время снайпер продолжал неистово дырявить первую катушку, летевшую вниз по склону, и мы, со всех ног мчавшиеся рядом со второй, отыграли на этом несколько драгоценных секунд жизни. Затем перенес огонь на нас. Однако ему действительно оказалось трудно оценить на глазок масштаб катушки по сравнению с ростом человека, который бежит пригнувшись. Кроме того, наше деревянное колесо, набирая скорость, отчаянно раскачивалось и подпрыгивало на ухабах, что еще больше затрудняло прицеливание. Сначала стрелок влепил заряд слишком высоко, сантиметрах в тридцати над нашими головами. Потом, сообразив, что это едва ли эффективно, перенес огонь ниже, ближе к центру окружности, чтобы наверняка попасть кому-нибудь в корпус. Одна из пуль, с душераздирающим треском продравшись сквозь доски, вжикнула где-то в районе моей поясницы и с визгом унеслась на излете в сторону одинокой опоры ЛЭП посреди поля.