Линия разлома
Шрифт:
Спускаемся вниз. Узкая тропка – внезапно сменяется ступеньками. Во, Государство было. С большой буквы! Чего только не строили!
А тем, кто за нами пойдет, – что ж, удачи им. Ветеран НКВД рассказал нам про один тумблер, который надо отключить, проходя этим путем… а не то… Конечно, взрывчатка могла и отсыреть, и разложиться за шестьдесят с лишком лет. Но я в это что-то не верю…
Как конкретно вышли – говорить не буду. Быть может, этим путем еще придется пользоваться… нормально вышли, в общем.
Забирать нас пришли две пары «Касаток». Чтобы вы прониклись, сообщу, что таких машин во всех ВВС России только тридцать штук и все они возят спецназ ГРУ. Разрабатываться они начали после рейда на Абботабад, когда американские морские котики, перелетев
Эти малошумные, обтекаемые машины показались над поляной подобно стае дельфинов, они шли на предельно малой высоте, едва не касаясь брюхом деревьев. Их было плохо видно – но так и должно было быть. Фенестрон вместо обычного хвостового винта, малошумный, аж семилопастной винт, толстые щеки запасных баков по бокам. Эти вертолеты были оснащены радарной системой нового поколения от легкого истребителя и «ФЛИР» лицензионного французского производства. Цель примерно та же, что и у американских «СтелсХоков» или израильских «Яншуфов», – проникновение за линию фронта и благополучное возвращение.
83
Одна из легенд – группе спецназа ГРУ удалось не допустить взрыва легендарной гидроэлектростанции, которую планировали подорвать, чтобы вызвать экологическую катастрофу. Из тридцати шести спецназовцев, ведших бой в окружении, выжило только трое. Плотину планировали взорвать, чтобы уничтожить потопом Херсонскую и Николаевскую области, в которых было особо ожесточенное сопротивление и действовала русская морская пехота.
На посадку пошли сразу две машины, еще две – зависли по обе стороны площадки, медленно перемещаясь. Опасности не было – «ФЛИР» опасность не пропустит, остается только отреагировать. Я достал фонарик и отсигналил – код знал только я, у командира спецгруппы тоже был, но другой. Каждый обозначал степень опасности.
Высадились пэдээсники [84] . Война на Украине заставила выделить спецназ ВВС и вооружить его по последнему слову – хлебнули они там конкретно. Бойцы заняли оборону вокруг вертолетов, командир группы – пошел к нам. Он выделялся «четырехглазым» ПНВ – правильно, ему пешком ходить не надо, его возят [85] .
84
Парашютно-десантная служба, спасатели ВВС, предназначенные для спасения сбитых летчиков за линией фронта. К сожалению, на момент написания книги сильно уступали подобным формированиям ВВС США как количественно, так и качественно. В ВВС США есть целое командование спецопераций.
85
«GPNVG-18 Night Vision Goggles», с очень широким полем зрения. В Новосибирске – освоили производство более дешевых версий для гражданского рынка.
– Все на месте?
– Да. Восемнадцать единиц.
– Сколько?! – Шум от лопастей сливался в монотонный, негромкий гул. – Говорили об одиннадцати!
– Восемнадцать! Вывезешь всех! Сажай машины прикрытия!
ПДСник хотел меня наверняка послать. Да не послал.
– Давай, первые десять – на борт…
Ростов-на Дону
Здание РКБ
11 июля 2020 года
Пуля броню не пробила, но сломала два ребра. Теперь я хожу в давящей повязке, сижу на солнышке в областной больнице и пытаюсь флиртовать с медсестрами и с моей крестницей. Той самой, которую я увидел в автозаке. Она тоже здесь, и ей даже сумели спасти одну ногу. Вторую спасти не сумели.
Скверно все.
Мы сидим в тени. У нас одна бутылка газировки на двоих и пластиковые стаканчики. И рассказываем друг другу то, что можем рассказать.
А что нельзя – о том молчим.
Она рассказала мне о том, как они убили посла
Все это она рассказывает абсолютно спокойно. Я и слушаю – совершенно спокойно. Одного за другим они убили тридцать семь человек. Это больше, чем числится за мной. Что теперь… да ничего, наверное.
Я тоже рассказываю, что могу. Про то, как мы убирали подозреваемых в терроризме… я уже рассказывал, как именно. Про то, что меня больше не принимает церковь, – я ничего не чувствую, находясь в ней, – а раньше чувствовал. И потому не хожу.
Я не знаю, зачем нужен этот душевный стриптиз. В конце концов, все это… не для публики, понимаете? Но почему-то – мне хорошо с ней. Она та, с которой я могу не притворяться. Совсем. Быть самим собой.
А это уже – немало.
Но сегодня наша культурная программа внезапно прервалась. Едва только сели на скамейку – появился Викинг. В дурацком халате и с обязательным для посещения больницы пакетом фруктов.
– К тебе? – она сразу все поняла.
– Да. Сиди… разберемся сейчас.
Викинг неловко положил на скамейку фрукты, показал глазами – отойдем, дело есть. Я посмотрел… аж киви. Сунул Иришке… ее кстати Ирина зовут. Красивое имя.
– Подожди, хорошо…
Отошли в сторону.
– Жениться не собираешься? – вдруг спросил Викинг
– На ком? – ошалел я
– Ну… мы в ответе за тех, кого приручили, верно?
Я вгляделся в Викинга… прикалывается, что ли? Но он был совершенно серьезен.
– Не… знаешь же… какая у нас семья.
– Знаю. Но к ней присмотрись.
Я начал соображать
– Знаешь ее?
Викинг достал сигаретную пачку, задумчиво покрутил в пальцах – и сунул обратно.
– Бросаю, – сообщил он
– Это хорошо…
– Хорошо-то хорошо… короче, рейд принято считать успешным.
– О как!
– Только что получили инфу – жив он. Изъяли – перед самым нашим выходом. Передумали отдавать американцам.
– И?
Само по себе – очень подозрительно. Возможно, слили. Хотя с другой стороны, если бы слили – нас бы там в асфальт закатали… висели бы на Майдане на виселице как живой пример империалистических устремлений русских спецслужб.
– Перекинули во Львов. Там будут работать. Как – ты знаешь.
Знаю…
– …задача операции остается, нам нужно вытащить Кубу любой ценой. Второго посла – нам не нужно. Так что – вставай на ноги.
– Есть.
Викинг вздохнул
– Кому есть. А кому… клювом щелкать. Врачи-то что говорят?
– Говорят, неделю лежать и месяц с ложечки кушать. Но мне до их слов…
– Ну… поправляйся.
Викинг хотел уходить, да остановился.
– А… ее я знаю. С отцом вместе учились, в Минской школе. Давно было. Отец ее где – не знаю. Спроси – если сможешь. И давай, вставай на ноги…
Я посмотрел в спину уходящему Викингу. Назойливый мотив переигрывался в жаркой тени лип…
А у нас облом, вечная зима, Снег да снег кругом, серые дома. Ах, Фидель, Фидель, я схожу с ума. Закрою глаза и мигом — Все вокруг такие мучачос, Все вокруг такие амигос, Открою глаза – и плачу. Раз, два, Куба, Куба далеко. Три-четыре, Куба, Куба, Куба рядом. Раз, два, Куба, Куба далеко, Три-четыре, Куба и Куба рядом. Только верю я, что наступит день: И уйдет зима, и придет апрель. И тогда мы покажем им всем, Фидель. И бомбой взорвется румба От Бреста до Магадана, И будет такая Куба, Одна сплошная Гавана.