Линкор «Дасоку»
Шрифт:
– Нори-сан?
– Господин капитан! – резко выдохнул вахтенный офицер. – Я должен довести до вашего сведения, что действия русских ставят под угрозу безопасность вверенного нашим заботам корабля!
– Да? – удивленно поднял бровь Сакамото. – Что же такого ужасного делают русские?
– Они считают своим долгом влезть в любую работу, выполняемую на корабле…
– Так, – наклонил голову нито кайса.
– Они во все привносят хаос…
– Так.
– Они все превращают в балаган!
– Это все? – Сакамото расправил плечи и заложил руки за спину.
– Сегодня в утвержденное мною меню без моего ведома были внесены изменения! Горбатов-сан, самовольно занявший место повара, пытался накормить меня борщом!
– Вы попробовали?
– Конечно, нет!
– Напрасно, борщ был вкусный.
– Сакамото-сан!.. – Вахтенный офицер едва не задохнулся от возмущения.
– Впрочем, я вас не заставляю его есть, Нори-сан.
– Сакамото-сан! Я, как старший офицер и патриот, должен поставить вас в известность, что, если русские будут, как и прежде, делать на корабле все, что им вздумается, это может закончиться катастрофой!
– Я буду иметь это в виду, Нори-сан, – коротко кивнул Сакамото.
– И вы… – бортинженер правого края неуверенно повел рукой в сторону. Он как будто хотел вначале указать на Бутова, но затем передумал, ладонь его сложилась лодочкой, покачивающейся, будто на волнах. – Вы не предпримете никаких действий?
– Не вижу причин что-то предпринимать, Нори-сан. Во-первых, русские на корабле не самовольничают. Любые свои действия они согласовывают со мной либо с кем-то из старших офицеров. Во-вторых… Нори-сан, вы представляете, что сейчас чувствуют ваши подчиненные?
– Сейчас? – растерянно переспросил вахтенный офицер. – В этот самый момент?
– Да нет же, – едва заметно поморщился Сакамото. – Вообще. Что чувствуют люди из экипажа последнего оставшегося в живых корабля императорского флота, зная, что Император находится в плену, а их родные планеты захвачены сайтенами? Что вы сами чувствуете, Нори-сан?
Первый бортинженер приосанился, ладонью прижал рукоятку меча к поясу и щелкнул каблуками.
– Я, как старший офицер императорского флота и патриот, испытываю небывалую гордость за империю и высочайшую ответственность за порученное мне дело!
– Понятно, – махнул рукой нито кайса. – Во-вторых не будет. Я принял к сведению ваш доклад, Нори-сан, и больше вас не задерживаю.
– А как быть с русскими?
– Никак.
– То есть?
– Предоставьте их самим себе.
– Но, если мне снова покажется, что безопасность корабля находится под угрозой?
– Обращайтесь к Бутову-сану, – указал на русского Сакамото. – Надеюсь, он не откажется помочь вам разобраться в ситуации.
– Всегда к вашим услугам, Нори-сан! – рукой отсалютовал вахтенному офицеру Бутов.
– Вам все ясно, Нори-сан?
– Да, господин капитан, – вахтенный офицер поклонился. – Мне все понятно, господин капитан, – он сделал шаг назад и снова поклонился. – Извините, что отнял ваше драгоценное время, господин капитан, – еще шаг назад и еще один поклон. – Я возвращаюсь к исполнению своих обязанностей, господин капитан, – сделав еще шаг назад, Нори спиной уперся в дверь, поэтому и очередной поклон получился смазанным.
– Замечательно, Нори-сан.
Нито кайса открыл дверь, подождал, пока вахтенный офицер, пятясь, вышел в коридор, и щелкнул пальцем по кнопке замка.
– А может быть, он в чем-то прав? – взглядом указал на дверь Бутов. – Может быть, мы действительно раздражаем, мешаем работать… Это, понятное дело, не саботаж, но все же…
– А, – подобрав полы кимоно, Сакамото сел на пол напротив Бутова. – Проблема не в вас, а в самом Нори. Вы видели, чтобы кто-то еще из офицеров носил меч?
– Нет, – покачал головой Бутов.
– Все дело в том, что Окато Нори, в отличие от других старших офицеров, дзосики, то есть «разноцветный».
– Какой? – удивленно сдвинул брови Футов.
– В Древней Японии цвета одежды самураев были строго определены регламентом. Низшие же слуги носили одежды любых цветов, потому их и называли «разноцветными». Окато Нори не принадлежит к самурайскому роду. Но он тщательно скрывает это и старается вести себя, как, в его представлении, положено самураю. Он делает то, что делают самураи в исторических романах и фильмах.
– В Империи Пяти Солнц стать боевым офицером может только потомственный самурай?
– Ну что за бред! – недовольно взмахнул рукой Сакамото. – А как бы тогда Нори стал офицером? Мы чтим традиции предков, но при этом мы люди своего времени. Клановая система давно уже не играет никакой роли в выборе человеком жизненного пути. Она сохраняется только как дань традиции.
– Но, Сакамото-сан, вы сами сказали, что, за исключением Нори, все остальные офицеры «Дасоку» принадлежат к самурайским родам.
– Это тоже результат следования традиции. Так уж принято, что в самурайских родах сыновья идут по военной линии. Вы хотите убедить меня, Бутов-сан, что у русских нет потомственных военных?
– Есть, – кивнул Бутов.
– А слепо следовать традициям пытаются именно те, кто мало что об этом знает. Они уверены, что Древняя Япония была центром мировой цивилизации… Да-да, не смейтесь, Бутов-сан, есть псевдоисторики – одного из них, весьма популярного среди невежд, зовут Футори Ино, – которые на полном серьезе доказывают, что первыми истинными людьми, появившимися на земле, были японцы. И вовсе не эволюция к этому привела, а божественное провидение. Ну а потом, в результате смешения японцев с неандертальцами, на свет появились другие расы и нации.
– Вы будете смеяться, Сакамото-сан, но примерно то же самое я слышал и про русских.
– Выходит, у каждой нации есть свои Футори Ино, – улыбнулся Сакамото.
– Давайте вернемся к нашему вопросу, Сакамото-сан, – Бутов положил ладонь поверх расстеленного на столике полимерного экрана. – Я внимательно просмотрел всю документацию, что вы мне предоставили, и, признаться, я в недоумении. «Дасоку» – серийный линкор одиннадцатого поколения, модификация «К». Я не нашел никаких принципиальных отличий от других кораблей той же серии ни в ходовой части, ни в системе защиты, ни в вооружении. Почему в таком случае сайтены так хотят заполучить его целым и по возможности невредимым? Настолько, что даже во время нашего бегства они стреляли не по кораблю, а по курсу, пытаясь остановить нас.