Лионесс. Том 2. Зеленая жемчужина. Мэдук
Шрифт:
Впоследствии, беседуя с Дартвегом, я упомянул об этой ссоре и положительно отозвался о способности друидов восстанавливать мир и согласие. Дартвег сказал, что друидам плевать на мир и согласие – друид вмешался только потому, что крики спорщиков распугивали ворон в священной роще неподалеку. Несмотря на множество христианских церквей, растущих повсюду, как грибы, друидов все слушаются беспрекословно.
– Что ж, теперь я достаточно хорошо представляю себе происходящее в Годелии! – заключил Эйлас. – Для того чтобы пользоваться влиянием в стране кельтов, мне придется либо спуститься с неба
– Я переплыл Скайр на пароме и прибыл в Ксунж. Другого способа туда попасть нет – ска делают невозможным передвижение по суше. Гакс живет в Джехонделе – чудовищном каменном дворце; в нем настолько высокие своды, что их просто не видно. Залы похожи на огромные пещеры, там почти негде присесть – ни гостям, ни придворным, ни даже самому Гаксу.
– Но тебе удалось встретиться с Гаксом?
– С большим трудом. Гакс болеет и почти не передвигается, а его племянник, некий сэр Крейм, по-видимому, старается не допускать к Гаксу посетителей, заявляя, что состояние здоровья не позволяет королю волноваться. Я уплатил золотую крону, чтобы Гаксу тайком сообщили о моем приезде, и тот принял меня, невзирая на сопротивление сэра Крейма.
В расцвете лет Гакс, наверное, производил большое впечатление. Даже теперь, скрюченный подагрой, он на пару дюймов выше меня. Худой и жилистый, он говорит голосом, гулким, как северный ветер. Все его сыновья и дочери умерли; он не знает точно, сколько ему лет, но считает, что никак не меньше семидесяти. Никто не сообщает ему никаких новостей – он думал, что Орианте все еще правит в Южной Ульфляндии. Я заверил его, что Эйлас, нынешний король Южной Ульфляндии, поклялся отомстить ска, потопил множество их кораблей и преградил им дорогу в свою страну.
Услышав об этом, король Гакс захлопал в ладоши от радости. Сэр Крейм, стоявший рядом, заявил, что правление Эйласа скоротечно. Почему? Потому что, по словам Крейма, общеизвестные сексуальные извращения Эйласа подорвали его здоровье, и он потерял волю к жизни. Гакс с отвращением плюнул на пол. Я обвинил сэра Крейма в распространении заведомой клеветы. Я назвал людей, сообщивших сэру Крейму подобные сведения, подлыми и низкими лжецами, и посоветовал ему больше никогда не повторять подобные измышления, если он не хочет, чтобы его обвинили наравне с клеветниками.
Я указал на еще одну ошибку сэра Крейма, сообщив, что король Эйлас энергично усмиряет горных баронов Южной Ульфляндии и скоро вытеснит ска из Хайбраса.
Эйлас печально усмехнулся:
– Почему ты не пообещал им также, что я поверну реки вспять и заставлю солнце всходить на западе?
Сэр Тристано пожал плечами:
– Ты не упомянул об этих планах, когда отправлял меня в путь.
– Всему свое время, – отозвался Эйлас. – Прежде всего мне нужно поймать блох в своем собственном хвосте. Но расскажи подробнее о короле Гаксе и его вредоносном племяннике.
– Сэр Крейм несколько старше меня; у него лиловый рот и черная борода. Мрачный, подозрительный тип, почти наверняка на содержании у ска.
Я упомянул о других событиях прошедшего года – оказалось, что Гакс не имел о них никакого представления. Судя по всему,
В конце концов Гакс воспользовался каким-то предлогом и заставил племянника удалиться. Сэр Крейм никак не хотел уходить – все время задерживался и оглядывался. Когда мы остались одни, король Гакс сказал, понизив голос: «В своей жизни я часто ошибался. Но одну, последнюю ошибку я хочу предотвратить».
«Какую именно?» – спросил я.
Теперь Гакс погрозил пальцем мне: «Ты только прикидываешься простаком, юноша. Разве ты не догадываешься?»
«Будь я на вашем месте, я мог бы допустить дюжину ошибок. Вы надеетесь не умереть преждевременно – но времени у вас почти не осталось».
«Тоже верно. Я умираю – так, как умирает любой человек в моем возрасте. Ска терпеливы, они ждут. Но мне приходится соблюдать осторожность: боюсь, что меня отравят или что мне всадят нож в спину из-за угла. У меня нет сына, который отомстил бы моим убийцам. Я одинок в Джехонделе – мне предстоит печальная, холодная смерть».
«Позвольте спросить, исключительно из любопытства: каким образом в Северной Ульфляндии наследуется престол?»
«Как обычно, старшим ближайшим родственником мужского пола. То есть если я умру – когда я умру, – королем станет Крейм. Но послушай! У нас есть особый обычай. Видишь золотой обруч у меня на башке? Если бы ты был настолько глуп, что согласился бы взять его у меня из рук и надеть на свою башку, в тот же момент ты стал бы королем Северной Ульфляндии – марионеткой в руках ска, вечно боящейся, что каждый следующий глоток вина станет последним».
Я заверил Гакса в том, что у меня нет столь далеко идущих планов и что ему не следует скоропалительно передавать мне королевскую власть.
В этот момент вернулся сэр Крейм, и я попрощался с королем Гаксом.
Эйлас подошел к окну, глядя на гавань, где под порывами ветра пенились барашки волн:
– Как по-твоему, Гакс еще долго протянет?
– Для семидесятилетнего старца он выглядит неплохо, хотя зрение у него с годами испортилось. Он быстро соображает и связно говорит.
– Что случилось после того, как ты покинул Ксунж?
– Мне пришлось пережить невероятное приключение, связанное с заколдованной зеленой жемчужиной, каковую я с радостью уступил разбойнику с большой дороги, после чего я проехал по Даоту в Аваллон.
Король Одри принял меня у себя во дворце. Одри – напыщенный, тщеславный болван, хотя у него есть какое-то тяжеловесное чувство юмора.
Я предупредил его о том, что он окружен шпионами – Одри рассмеялся мне в лицо. Так как у него нет никаких секретов, Казмир зря тратит деньги, что устраивает Одри как нельзя лучше. Больше мне почти нечего сказать – кроме того, что Одри хочет женить тебя на своей беременной дочери Тобине.