Лиорн
Шрифт:
«Босс, ты что делаешь? У меня и мысли не было, что ты мне и звука вымолвить не дашь.»
«Угу, прости. Тебе это очень не понравится.»
Завершив этот этап, мне осталось убить еще часика два, а заснуть снова я точно не смогу. Вопрос, сумею ли я достаточно сосредоночиться, чтобы почитать; я решил, что стоит хотя бы попробовать.
«Конфликты Двора и ученых, Двора и прессы, Двора и театров — стали скорее испытаниями не силы, а слабости, ибо фактически противостояли друг другу полное рассогласование сил, непонимание задач и
Но если тут и выделять условный перелом, ключевой момент, в качестве такового стоит назвать «Марш Профессуры» — когда две дюжны преподавателй пришли не в Императорское крыло, а в Дом Дракона, и ястребледи Дюрабесс произнесла знаменитую свою речь «Почему вам все равно?» перед собравшимися драконлордами.
Напрямую на драконов это заметного эффекта не возымело, зато дало Валенде возможность совершить еще одну, последнюю ошибку: он приказал имперской гвардии разогнать сборище и арестовать протестующих, не совсем осознавая, что гвардейцы — то сами в основном драконлорды. Принцесса Хешива отнюдь не была готова отдавать Империи право решать, кому дозволено разговаривать с драконами, и подала формальный протест касаемо данного приказа. Протест проигнорировали, приказ вступил в силу.
Хешива верноподданнически исполнила повеление (хотя, кажется, ни разу за всю ведомую историю протестующих не разгоняли с такой вежливостью и не арестовывали с такой заботой), после чего приказала, дабы все дело относительно массового убийства драконлордов, иначе говоря, резня в Западном пределе, было расследовано силами Дома. А когда кто — то поднял вопрос о предполагаемых преступлениях Плотке, она заявила: после того, что мы только что видели, почему я должна им верить? И даже если поверю, почему его преступления должны служить оправданием для преступлений других персон?
Расследование Дома Дракона проводилось, разумеется, независимо от империи, и Валенда ничего не мог сделать, чтобы остаовить его. Казнь Плотке отложили в ожидании результатов расследования, а события между тем текли своим чередом…»
Я отложил книгу, проверил время и направился на гримирование.
Поскольку выбор имелся между «стоять в очереди» и «подождать, пока гримеры не появятся на месте», мне было как — то все равно.
В действительности оказалось чуток того, чуток того, но в общем ничего: еще до меня к гримерке подошла пара актеров, а самих художников макияжа пока не было, но появились они скоро, так что ждать пришлось недолго.
А потом я сидел, пока они кистями и просто пальцами работали с моим лицом, параллельно обсуждая чью — то предстоящую свадьбу, и как у них болят спины, и восхитительно вкусную вчерашнюю виннеазаврятину.
С последним пунктом лично я согласился, но ничего не сказал, ибо этим лишь помешал бы их разговору; я был холстом, над которым они работали, а не персоной, годной на роль собеседника. Это я вроде как понял.
Когда все было готово, они посмотрели на меня — не без сомнений, я так понял, — и сообщили, готово — де, и сказано это было таким тоном, мол, я занимаю важное сидение и трачу драгоценное время, а закончили
Я поднялся к сцене, однако было еще слишком рано. Возникла мысль, не найти ли чего перекусить, но потом я решил, что это плохая идея, так что я вроде как стоял около «края семь», сжимая и разжимая руки.
— Нервишки перед премьерой?
Я развернулся на голос. Актриса, облаченная в цвета Дома Лиорна, стояла рядом со мной, глядя на сцену. Она и в самом деле очень походила на лиорна, но я уже видел, на какие подвиги способны художники — гримеры.
— Почему ты так думаешь?
— Ты покачиваешься туда — сюда, но хребет у тебя жесткий как доска.
— О.
— Брат у меня точно такой же.
Я сглотнул желчь и кивнул.
— Он у нас в труппе?
— Нет. Он работает у Фелхингора.
— О, кажется, я когда — то видел их представление. Что — то о рыбачьей лодке на реке.
— Там не лодка, там траулер. Он играл первого помощника.
— Ты, похоже, гордишься им.
— Еще как. У тебя братья или сестры есть?
— Нет.
— Начинает собираться народ, — проговорила она. — Нам нельзя оставаться здесь.
— Ладно.
Следом за ней я ушел за кулисы.
— Вот когда все начинает обретать плоть, понимаешь? Когда видишь, как в двери входят первые зрители и занимают свои места.
— Да, мне так и говорили…
— Там за углом есть ведро.
— Спасибо, — сумел выдавить я, и успел добежать как раз чтобы воспользоваться этим ведром.
— Когда тебе выходить? — спросила она, пока я полоскал рот, внезапно осознав, или по крайней мере предположив, зачем тут на каждом шагу стоят кувшины с водой.
— Танцевальный номер в акте четыре, сцена три.
— Долго ждать придется.
— А то я не знаю. Кстати, я Влад.
— В курсе. А я Криша, хотя сегодня, конечно, я «леди Белит».
— А я «императорский дворцовый гвардеец номер один».
— Я на первом своем представлении была «танцовщица номер пять». После выступления меня нашла прабабушка и заявила, что я была лучше всех. Такая прелесть, я почти расплакалась.
Звякнул колокольчик.
— Пять минут, — сказала она.
— Пойду тогда, наверное, найду свою группу. И, Криша — спасибо. Буду должен.
— Мы все умрем, — заверила она, помахала, улыбнулась, затем развернулась и сплюнула в ведро.
Я бесцельно шатался там и сям еще с минуту, пока Лойош не напомнил мне, что я должен быть вместе с остальной компанией танцоров.
Присоединившись к ним, я немедля вспомнил свое краткое пребывание в армии [48] , потому как у всех у них были такие же лица, как у моих сослуживцев в ожидании приказа. Причем я сам понимал, что это глупо, ибо риск выставить себя дураком совершенно несравним с риском оказаться порубленным на куски, но — что было, то было.
48
См. «Дракон»