Лирелии - цветы заката
Шрифт:
– Какая грустная история, - вздохнула она. – Как это несправедливо со стороны Высших Сил забирать у любящего человека его вторую половинку! И ребенка! Это произвол!
И она забавно топнула ножкой, вызывая прилив нежности у меня в душе.
– В этом мире существуют тысячи несправедливых вещей, на ход которых вы никогда не сможете влиять, леди Нортдайл. – С этим ничего не поделать. Таковы законы мироздания.
– Дурацкие законы, - буркнула она себе под нос. – А что же ваш отец? Он оправился от смерти своей Хельги?
– Знаю я одну земную песню… Начинается она со слов: «Не прожить нам в мире этом, не прожить нам в мире этом
– Драгоценности вашей мамы? – предположила она.
– Нет. Хотя кое-что отец хранил, но в другом месте. А в той заветной шкатулке хранились разные памятные для них обоих мелочи и письма, которые они писали друг другу.
Она в изумлении распахнула глаза, затаив дыхание, а потом с улыбкой посмотрела на море.
– У моих родителей тоже была такая шкатулка. А теперь с годами она превратилась в здоровенный короб. Скоро, наверное, для этого короба понадобится отдельная комната.
И она засмеялась так же заразительно, как и сотни лет назад. Я поддержал ее, и наш смех пронесся над рокочущими волнами моря, затихая вдали.
– А кто это тут ржет так, что слышно аж в соседнем княжестве, а-а? – услышали мы голос позади нас, и обернувшись, я увидел того самого странного мужика в чудаковатом блестящем костюме с перьями и хохломскими узорами, за которым мы вместе с моим псом наблюдали на главном городском пляже.
– Ну, это мы, как ты выразился, ржем, и что с того? – ответила ему Герда.
Судя по равнодушному взгляду, которым она окинула этого модника, мужчина был ей знаком настолько, что его наряды ее уже не удивляли.
– Да, ничего, - ответил ей этот стиляга. – Как прекрасно, что всем вокруг весело! И мне тоже весело! А знаете почему?
– Почему? – задал я вопрос.
– Кхм, - хохотнул он в кулак. – Потому, что я уже прибухнул, ха-ха. – Счастливо оставаться, дети мои!
И махнув рукой, он отправился куда-то, насвистывая по пути мотивчик одной песенки с весьма похабным содержанием.
– Это что сейчас было?
– А это, лорд Нордвинд, явление маэстро цифр и знаний простому темному люду. Знакомьтесь – Джеран Мирайл, профессор математики, магических расчетов и аналитики. Брат моей невестки. Тот самый мужчина, которого не для вас, куриц, мать орла растила. Говорить о нем можно бесконечно, но лучше один раз увидеть, и забыть его у вас уже не получится.
– М-да, действительно, - пробормотал я себе под нос, все еще находясь под впечатлением от этого индивидуума. – Леди Нортдайл?
– Да?
– А вы не желаете вернуться в зал и снова подарить мне танец? А может быть и два?
Бросив на меня кокетливый взгляд из-под ресниц, она расцвела в обезоруживающей улыбке.
– Идемте, лорд Нордвинд. Там где два танца, там и третий…
Герда
Рассветное солнце медленно поднималось из-за гор, прогоняя прочь с неба ночную тьму. Угасающие точки звезд стали едва
Мне не хотелось в этом признаваться, но Эрик Нордвинд запал мне в душу, как бы я этому не противилась. После предательства Дарэна, я обещала самой себе, что больше никто не сможет меня очаровать. И что же? Под натиском обаяния лорда Нордвинда, который был мне едва знаком, все мои обещания самой себе потерпели крах. Я ругала себя за то, что поддалась этому чувству, отрицала это до последнего, но стоило признаться хотя бы самой себе в том, что я неравнодушна к Эрику, с которым мы пока так и остались на «вы». Так мне казалось, что я сохраняю дистанцию с ним и не поддаюсь чувствам. Но позже я поняла, что это не работает, когда прощаясь с ним, поймала себя на мысли, что уже с нетерпением жду следующей встречи. «Герда, так нельзя!» - кричала я самой себе мысленно, но что это могло изменить? Проще, наверное, остановить цунами.
Хуже всего было то, что ни Идэн, ни Виэль, ни Дарэн при первом знакомстве не вызывали у меня и сотой доли того шквала эмоций, который пробуждал во мне Эрик всего лишь парой невинных фраз. А когда он отдал мне свой сюртук, принявшись его застегивать и сетуя, совсем как папа или мама, что у меня душа нараспашку, я обомлела, потеряв дар речи. Не припомню, чтобы кто-то из моих бывших молодых людей когда-либо совершал что-то подобное. В этой, казалось бы мелочи, в этом его жесте крылось проявление заботы обо мне и искреннее беспокойство. Только вот, с чего бы это? С чего бы ему беспокоиться о девушке, которую он знал до этого вечера лишь заочно?
– Ты очень ему нравишься, сто процентов! – в один голос уверяли меня подруги. – Он смотрел на тебя так, как ни на кого другого!
– Вздор это все! – отмахивалась я. – Он на всех смотрел с одинаковым интересом. Свободный мужчина, как-никак, имеет на это право!
Марьяна с Эмилией ничего больше не сказали, и лишь молча переглянулись, хитро улыбаясь. Конечно, мне хотелось в глубине души думать, что Эрик смотрел на меня по-особенному, но с другой стороны, мне было страшно ошибиться, придумав то, чего не было. В минувший вечер я как будто удивила саму себя. Как это было на меня не похоже – вот так очароваться с первого взгляда! От его прикосновений в танце сердце билось быстрее, и по телу мурашками пробегала сладкая истома. Моля Богов, чтобы он ни о чем не догадался, я старательно держала на лице маску учтивой вежливости, но, как мне казалось, Эрик меня без труда раскусил. Все же не двадцатилетний мальчик перед тобой, Герда! Меня неумолимо тянуло к нему, как магнитом, и я не в силах была противиться этому.
– Опять про этого лорда Нордвинда вспоминаешь? – спросила меня Бастет, потягиваясь на моей кровати.
– Нет, просто задумалась, - соврала я.
– Ой, ну мне-то можешь не сочинять сказки Элендильского леса, - промолвила она и посмотрела на меня с укоризной. – Готова поспорить на миску сливок, что этот северный лорд не покидает твоих мыслей с самого бала.
Я вздохнула и отошла от окна, задвинув темное полотно шторы, вмиг закрывшее от меня солнечное утро. Под внимательным немигающим взглядом своей кошки легла, зарывшись в одеяло под самый подбородок.