Лирика Древнего Рима
Шрифт:
20 Трудитесь жертвы слагать на чародейный алтарь, —
Сердце моей госпожи склоните ко мне поскорее,
Сделайте так, чтоб она стала бледнее меня.
Смело поверю тогда, что созвездья дано низводить вам,
Реки назад возвращать силой колхидской волшбы.
25 Вы ж, дорогие друзья, с запоздалым своим утешеньем
Сердцу, больному от мук, дайте лекарства скорей:
Стойко я буду терпеть и нож, и боль прижиганья,
Лишь
Мчите к чужим племенам, по волнам вы меня уносите,
30 Чтобы из жен ни одна мой не открыла приют.
Здесь оставайтесь, кому Амур, улыбаясь, кивает,
И наслаждайтесь всегда счастьем взаимной любви.
Мне же Венера, увы, посылает лишь горькие ночи,
И никогда не замрет, тщетно пылая, любовь.
35 Бойтесь вы этого зла: пусть каждого милая держит
Крепко, привычной любви он да не сменит вовек.
Если же вовремя вы не проникнетесь мудрым советом,
Позже с какою тоской вспомните эти слова!
Жизнь моя, что за нужда выступать, разукрасив прическу,
И шаловливо играть складками косских одежд?
Кудри зачем напоять ароматами мирры оронтской,303
Чтоб выставлять напоказ блеск чужеземных даров,
5 И, покупной красотой убивая природную прелесть,
Телу не дать своему собственным светом сиять?
Верь мне, наружность твоя ни в каких не нуждается средствах:
Ведь обнаженный Амур хитрых не любит прикрас.
Ты посмотри, как земля в своих собственных красках блистает,
10 Как неподвязанный плющ вьется по прихоти ввысь.
Разве не лучше растет земляничник в пустынных ущельях
И не привольней течет диким потоком ручей?
Берег красивей, когда он расцвечен камнями природы,
Птиц безыскусная песнь слаще гораздо звучит.
15 Кастор был покорен не убранством Левкипповой Фебы,
Не потому и Поллукс встарь Гилаиру любил;
Да и не этим зажгла раздор между Идом и страстным Фебом
Эвенова дочь возле отцовской реки,
И на колесах чужих увезенная Гипподамия
20 Мужа фригийца304 влекла вовсе не ложной красой:305
Облик живой этих лиц, самоцветами не искаженный,
В красках сумел передать кистью своей Апеллес.306
Жены, подобные тем, не ищут любовников всюду:
Мерою полною им скромность дает красоту.
25
Дева вполне хороша, если влюблен хоть один.
Ты же — тем паче: тебе аонийскую лиру вручила
Мать Каллиопа и Феб песни свои подарил.
Речи прелестны твои, и тебе ниспослано свыше
30 Все, чем Венера мила, все, чем Минерва горда.
Этим и будешь ты мне всю жизнь мила и любезна,
Лишь бы противна была жалкая роскошь тебе.
Как на пустом берегу в забытьи критянка лежала,
В час когда уходил в море Тезеев корабль,307
Как Андромеда, Кефеева дочь, без оков задремала,
Лежа на твердой скале, первым объятая сном,
5 Как эдонида,308 упав, утомленная долгою пляской,
Спит на ковре травяном у Апидановых вод,309 —
Так же, казалося мне, и Кинфия сладким покоем
Дышит, головку свою к зыбкой склонивши руке,
Ночью когда я пришел, отуманенный Вакхом обильным
10 И освещали мне путь, факел колебля, рабы.
Тут я, еще не совсем потеряв помраченные чувства,
К смятой постели ее робко пытался скользнуть.
Хоть с двух сторон и Амур и Либер, страсть разжигая,
Оба жестоким огнем стали меня искушать,
15 Тихо ее приподнять, подложить ей под голову руку
И, повернувши уста, к ним поцелуем прильнуть, —
Все-таки я не посмел покой госпожи потревожить,
Помня про вспыльчивый нрав, часто терзавший меня;
Лишь неотступно в нее я внимательным взором впивался,
20 Так же, как Аргус, дивясь на Инахиды рога.310
То со своей головы снимать начинал я веночки
И возлагал их тебе, Кинфия, я на чело.
То забавлялся, тебе поправляя тихонько прическу,
То осторожно тебе вкладывал в руки плоды.
25 Но равнодушному сну расточал я дары понапрасну:
Часто с высокой груди падали наземь дары.
Всякий же раз, когда ты во сне потихоньку вздыхала,
Трепетный, я цепенел, глупой приметы боясь,
Чтоб сновиденья тебе не навеяли страхов нежданных,
30 Чтобы никто не посмел нагло тобой овладеть.
Так и стоял я, пока, проходя от окошка к окошку,
Не постаралась луна в очи тебе заглянуть.
Светлым раскрыла лучом луна твои сонные глазки,