Лис, который раскрашивал зори (сборник)
Шрифт:
Вай-Вай села Реку на колени и положила ему голову на плечо. Я смотрел на эту парочку - было мне одиноко. Я не мог перестать думать о Сайрике. Запустил руку в карман, нащупал письмо, но открыть и прочесть опять испугался. Конечно, Дивен мог мне сказать, в чём я был не прав - такие как он, всё всегда знают наперёд. Но, глубоко в душе, сам я не понимал в чём виноват - я любил её, я работал ради неё как проклятый, я хотел, чтобы у нас всё было хорошо, и я точно знал, что она понимает меня. Она понимает зачем нужно разрисовывать небо.
Глядите - вот есть механоиды - их жизни скоротечны и порой не подвластны им. Многим из нас так сложно
И поэтому я должен раскрашивать зори - это важно - это часть бесконечного прекрасного водоворота выражения чувств. Такие как я, дают слово немым, возвращают слепым дар видеть - мы… мы делаем этот мир более завершенным. И Сайрика понимала это, она понимала меня, но отчего же так доконали её наши разлуки? Неужели же не верила она в глубине своей души, что я люблю её? Мне стало холодно и страшно от этой мысли, я вдруг подумал опять, что никогда уже не поцелую её между механических пальчиков.
Дивен положил мне руку на плечо, я взглянул на него, сокрушенно и виновато вздохнул, и улыбнулся. Там, внизу, погребальный костёр зажегся. Теперь нужно было успокоиться, подумать о вечном. Расслабиться. Всё удалось.
Огонь танцевал, пожирая тело великого мечтателя, с которым я никогда уже не познакомлюсь. Оранжевые языки пламени танцевали как мучимые ветром огромные шелковые шали. Вверх и вверх летели искорки и прогорали посреди парящего в небе города.
Внезапно загорелось ещё несколько костров. Языки огня начали перепрыгивать с одного двора дома на другой словно струи воды танцующих фонтанов. Они разгорались и гасли безвредно для города, переплетались в воздухе, словно танцоры, ласкали друг друга, как преступные любовники, пожираемые страстью. Несколько домов, оторвались от своих привязей и устремились вбок, меняясь местами постепенно уходя вверх, их ловили другие цепи и подтаскивали вниз в такт музыке. Танцующий город исполнял последний прощальный вальс для своего создателя, скользя по воздуху в сари из огня и ветра.
Я поперхнулся чаем, и прохрипел:
– Вниз!
– закашлявшись, я не смог продолжить дальше фразу, которую хотел выстроить нецензурно. Дивен услужливо похлопал меня по спине, я прокашлялся и заорал уже во всю глотку, кинувшись к мостику, - Вниз, Рек, вниз!
Нужно сказать, что парень меня опередил, и уже выполнял то, что я только хотел ему приказать.
Дивен и, сброшенная Реком с колен, Вай-Вай что-то у нас пытались выяснить, глядя, как мы опускаем судно, но что тут объяснять - огненная феерия, не место для дирижаблей - у нас под оболочкой - легко воспламеняющий газ, и не важно, что за дирижабль - большой или маленький - Лёгкая или Энкорра - огонь - это смерть для судна и возможно - для экипажа.
Кстати, об Энкорре - я глянул на них - ребята также начали снижаться. По моей просьбе, Дивен проглядел все присланные нам бумаги, об огненной феерии не было сказано ни слова. Нас не предупредили, а мы остались в воздухе, на всякий случай. Случайность ли это была,
Спуститься для дирижабля - простая задача, но город под нами постоянно менялся - здания перемещались вверх, вниз, вправо и влево, и мы, так получалось, плыли посреди городских улиц и сполохов огня. Энкорру я потерял из виду, и волновался за дирижабль.
На Лёгкой, не считая музыки, приглушенно доносившейся снаружи, была относительная тишина - только моторы работали. Все, должно быть закрепились, как могли, и смотрели, как я правил. Оставалось немного, когда я услышал тот звук, который не нравился мне раньше. Я отправил Река смотреть что с мотором, но раньше, чем парень добрался до него, неприятный тон перешел в скрежет. Руки мои похолодели, а потом наступила настоящая тишина.
– Сдох!
– крикнул Рек из моторного, - мастер, мотор умер!
– погребальные гимны бросились в гондолу на место звуков двигателей.
Нас несло безумными ветрами от танцующих зданий. Я мог только править, но уже не выбирать куда плыть. Пальцы стали каменными. Внезапно, прямо перед нами вынырнула из сужавшегося переулка Энкорра, нас понесло на неё, ребята попытались уйти выше, и я с ужасом увидел, как огненный поток направляется к их оболочке. Я смотрел на это совершенно молча, недвижимо.
И прекрасный большой дирижабль вспыхнул, как факел. Оболочка Энкорры обладала несколькими независимыми отсеками, которые сейчас изолировались друг от друга с помощью автоматических аварийных клапанов. Потому оболочка загорелась не вся, но судно начало терять высоту - весь личный состав погибнет, если не освободить гондолу и не замедлить падения.
– Правь на них!
– Крикнул я, передавая штурвал Дивену, чтобы тот его отдал Реку, когда он добежит до мостика, а сам мотнулся за тросами.
– Но там же пожар!
– крикнул мне во след кот, понимая, что наши судьбы уже вырваны из наших собственных рук, или лап.
– Выполнять!
– рявкнул я.
– Кай, вы куда?
– попыталась выяснить Вай-Вай, пока я брал тросы, - Кай, вы чего?
– уже не скрывала страха она, когда я открыл люк-для-идиотов, и увидел пылающую бездну в которую отсек за отсеком превращалась оболочка Энкорры - там, в гондоле, экипаж ещё был жив. Сам дирижабль страдал, но и у него был шанс выкарабкаться. Энкорра находилась чётко под нами.
Ну, тут у меня было два варианта: я пройду через пылающую часть оболочки насквозь и опалю свою рыжую шубку, или напорюсь на жесткие части конструкции, и поджарюсь.
Я прыгнул. Я знал, что нужно было делать. Горячий воздух пахнул мне в лицо, я летел вниз механоидом, чтобы ускорить падение. Держался я так долго, пока мог терпеть жар, но, когда стало совсем невмоготу, перекинулся лисом и уже так влетел в объятия огня. Моя механика это выдерживала, хотя шерсти не так повезло.
Я пролетел пылающий газ и приземлился на гондолу сверху - ещё несколько отделений оболочки замедляли её падение, трос уже начал натягиваться - горячий воздух поднимал Лёгкую вверх. Я перекинулся обратно, и заметался, пристёгивая трос, не делая при этом ни вдоха. Это заняло немного - секунд двадцать. Затем я перекинулся обратно лисом, трос натянулся, и гондолу Энкорры потянуло вверх - теперь баллон Лёгкой держал обе гондолы и под их тяжестью почти неуправляемый дирижабль должен был начать опускаться вниз. Ну, держись, Рек! Я в тебя всегда, парень, верил.