Лисичка
Шрифт:
Барон раздал карты, и они начали игру. Лаврентий быстро вспомнил приемы, которым учил его отец, и с самого начала начал выигрывать.
— Да вы молодец, сударь, — похвалил его барон, — сильный игрок, давно я не играл с равным противником.
— Пожалуйста, зовите меня Лаврентий, мне будет очень приятно, — попросил Островский, почувствовав, что отношение барона к нему потеплело.
— Хорошо, но и вы тогда зовите меня Александром Николаевичем, — согласился Тальзит.
— Это — большая честь для меня, Александр Николаевич, спасибо, — обрадовался Лаврентий.
Игра увлекла обоих. Начав ее чтобы угодить барону, Лаврентий заинтересовался процессом, требующим внимания
— Да, голубчик, вы правы, уже темнеет, но там сейчас самое веселье: костры жгут, — занервничал барон, впервые за несколько часов вспомнив о своих подопечных. — Дашенька — девушка очень разумная, но, может быть, вы сходите за ними: мальчики пусть остаются, если хотят, а девочек всех нужно вернуть сюда.
— Не беспокойтесь, я скоро приведу их, — пообещал Лаврентий и направился к выходу.
Островский решил дойти до села по центральной дороге, надеясь, что вся молодежь еще на гулянии и он не разминется с девушками, идущими по тропинке через сад. Яркие костры на церковной площади Троицкого были видны издалека. Молодой человек быстро прошагал по утоптанной дороге, которая привела его к месту гуляния. Он увидел столы, расставленные большим кольцом, внутри которого догорал костер. По пустым вертелам, укрепленным над костром, он догадался, что на них жарили бычка и баранов, о которых говорили ему девушки за обедом. Теперь за столами уже почти никого не было, только несколько компаний мужиков допивало пиво из пузатых темных бочонков. Все остальные собрались большой толпой около двух костров и подбадривали смельчаков, прыгающих через огонь.
Лаврентий увидел княжон и племянниц барона: они все вместе стояли рядом с Долли и дружно хлопали черноволосому Михаилу Епанчину, который снял сюртук и собирался прыгнуть через пламя. Он разбежался, так же, как до него делали деревенские парни, и перелетел через костер. Молодой человек не учел только того, что крестьяне были коротко пострижены, а его черные кудри романтическими волнами спускались до плеч. Пока он летел через пламя, концы кудрей загорелись и ярким нимбом окружили его голову. Все замерли, Михаил сам не понимал, что случилось и с недоумением крутил головой с горящими волосами. Но через мгновение опомнилась Долли, она схватила сюртук молодого человека, лежащий рядом на лавке, и набросила ему на голову. Он замахал руками и принялся стаскивать сюртук с лица.
— Ты что, Долли, с ума сошла? — обиженно спросил он, освободив голову, — зачем ты так шутишь?
— Миша, если бы не моя шутка, ты спалил бы не только волосы, но и лицо, — объяснила княжна молодому человеку и, взяв за подбородок, повернуло его лицо к свету костра. — Слава богу, ты не обгорел, но волосы придется перестригать заново.
Лаврентий удивился тому, какое самообладание оказалось у Долли. Все остальные девушки до сих пор стояли в ступоре, а она спасла лицо парня — и говорит как ни в чем не бывало. Сильный характер, ему будет с ней очень не просто. Перед глазами Островского снова встали яркие рыжие волосы и темные глаза его любовницы, его опять потянуло назад в сладкий омут, где ему было так хорошо и привычно. Напомнив себе, что решение принято и нужно делать все необходимое, чтобы получить большое приданое, Лаврентий подошел к Долли и, кашлянув, привлек ее внимание.
— Сударыня, ваш крестный волнуется и прислал меня сюда, чтобы забрать молодых дам обратно. Мужчины могут остаться, если хотят.
Он специально назвал юношей, собравшихся вокруг обгоревшего Михаила, мужчинами, чтобы польстить их самолюбию и не встретить отпор. Он рассчитал правильно, юноши также засобирались домой, и вся компания, громко обсуждая прошедший праздник, двинулась обратно. Долли шла позади всех, присматривая за девушками, Лаврентий пошел рядом с ней.
— Примите мое восхищение, сударыня. Я старше вас, но растерялся, а вы спасли юноше лицо. Когда-нибудь его жена будет вам очень благодарна, — заметил он, пытаясь понять, не видит ли девушка себя в роли будущей жены злополучного Михаила. И княжна бесхитростно ответила на его вопрос:
— Когда буду гулять у них на свадьбе, обязательно напомню Мише про этот случай и потребую назвать первую дочь моим именем.
Долли засмеялась, и этот звонкий легкий смех, открытый, лишенный всякого жеманства, проник в душу Островского. Он восхитился искренностью девушки, и его потянуло к этой яркой, как огонь, молодой красавице. Лаврентий представил себя, раздевающим стройную фигурку, и огонь пробежал по его жилам, а желание напрягло плоть. Молодой человек порадовался, что сейчас темно, надеясь, что пока они дойдут до барского дома, следы его тайных желаний исчезнут.
Старшее поколение уже собралось уезжать, поэтому экипажи стояли вдоль крыльца и на всей подъездной аллее. Лаврентий поблагодарил барона за гостеприимство и попросил у Марии Ивановны разрешения проводить их до дома, на что она с радостью согласилась.
Пока доехали до Ратманова, Лиза и Ольга задремали, утомленные длинным днем, проведенным на свежем воздухе, а Долли тихо рассказывала тетушке о том, что происходило на церковной площади во время гуляния. У широкого мраморного крыльца Лаврентий помог дамам выйти из экипажа, поцеловал руку тетушке княжон и попросил разрешения навестить их завтра.
— Конечно, приезжайте, сударь, будем рады вас видеть, мы обедаем в два часа — милости просим, — пригласила Мария Ивановна. Этим вечером Островский показал себя воспитанным и деликатным молодым человеком и произвел на нее самое приятное впечатление. Лиза тревожно взглянула на Долли, но оспаривать решение тетушки на глазах гостя она не могла и поэтому промолчала.
Глава 4
В ноябре зарядили дожди, и хотя было еще довольно тепло, прогулки верхом пришлось прекратить. Лаврентий, запертый в Афанасьево, рвал и метал, глядя на то, как рушится его так далеко продвинувшийся план. За те шесть недель, что прошли с памятного праздника в Троицком, он, проявив чудеса изворотливости, переселил тетку в уездный город, пообещав, что их разлука не продлится долго, зато он достанет денег на восстановление имения. Илария даже согласилась никому не рассказывать пока об их родстве, чтобы не насторожить будущего кредитора, которому будет легче ссудить деньги одинокому молодому человеку, не имеющему наследников, чем обремененному семьей бедному помещику.
В Ратманово тетушка и княжны принимали Островского сначала просто вежливо, но он, нащупав слабости каждой из хозяек дома, принялся на них играть. Результат у него получился удачным. Поняв, что Мария Ивановна очень религиозна, он съездил за сорок верст в женский монастырь и привез ей четки из ливанского кедра, нанизанные с молитвою самой матерью-игуменьей, чем заслужил восторженную благодарность женщины. Приезжая теперь в гости, молодой человек часто беседовал с Опекушиной о пользе праведной жизни, рассказывал, какое божественное вдохновение снисходит на него вместе с молитвой, и какое просветление наступает у него на страстной неделе.