Лист на холсте, или Улиточьи рожки
Шрифт:
— Вот и не беспокойтесь. Пришлите мне к утру какие-нибудь фотографии из этого клуба, погляжу, как там люди выглядят. Ну и я не одна ведь туда поеду, так? Просто подумайте, что переговоры про мои документы лучше вести мне. Я же постараюсь и наше забрать, и им ничего не отдать.
Все двери тщательно заперли. Ланцо, Лука и остальные унеслись вниз — там что-то происходило. Элоиза подняла глаза на Себастьена:
— Я полагаю, работа на сегодня окончена, — и улыбнулась.
— Да, но, помнится мне, между нами оставались ещё какие-то слова? Или не только слова?
— Вообще
02. О магическом преображении
Утром в офисе всё было, как всегда. То есть, никто из сотрудников не проявил ни беспокойства, ни странной заинтересованности в данных, поступивших от реставраторов. Правда, как только Элоиза пришла и включила компьютер, брат Франциск заглянул и спросил, можно ли ему задать вопрос.
— Да, конечно, заходите, — она кивнула на кресло. — Можете сразу же кофе нести.
— Вы знаете, о чем я хочу узнать?
— Я знаю, что мне есть, о чём вам рассказать, — рассмеялась она.
— Хорошо, — он кивнул и отошел к кофемашине.
Принес чашки с кофе и поставил на стол.
— Я хотела повиниться, что вчера поздним вечером мы некоторое время просидели в вашем кабинете, — улыбнулась Элоиза. — Вероятно, от нас остались какие-то следы.
— Тогда всё понятно, — серьёзно кивнул брат Франциск. — Госпожа Кьяра убирается очень тщательно и аккуратно, и я, честно признаться, удивился, когда зашел в приёмную утром. Скажите, «мы» — это кто?
— Монсеньор Марни, господин Ланцо и несколько их сотрудников.
Она рассказала о своём незапланированном визите в офис вечером и о том, что последовало дальше.
О делах и розысках, конечно. Не о том, что было после между ней и Себастьеном, конечно, это-то никого более не касается.
— И что вы намерены делать с господином Верчезой? — брат Франциск был очень обеспокоен.
— Гнать, конечно, но сначала я хочу узнать, кому он поставляет информацию. И поймать его за этим неблаговидным делом. Чтобы не было вопросов и сплетен о том, что я кого-то там не люблю. Нет, я не люблю, конечно, но дело ведь не только в этом! Я ещё больше не люблю, когда кто-то гадит там, где работает.
— Я в вас верю, — улыбнулся брат Франциск.
— Спасибо. И, кстати, я уйду после обеда. Мне нужно будет подготовиться к нашей вечерней вылазке.
— Скажите, госпожа де Шатийон, вы ведь не станете подвергать себя опасности?
— Вы думаете, монсеньор Марни позволит мне хоть какую-нибудь реальную опасность?
— Думаю, нет. И я с ним в этом вопросе полностью согласен.
В восемь вечера Себастьяно зашел за Элоизой в ее апартаменты. Одет он был в очень застиранную и потрепанную военную форму без знаков различия, сохранявшуюся как раз для таких случаев. Он услышал, как Элоиза попросила помогавшую ей собраться Анну впустить его и сказать, чтобы подождал чуть-чуть. Анна подмигнула и сказала, что уже вот сейчас, пара минут, и все, будет в лучшем виде. И когда спустя эту пару минут Элоиза вышла в гостиную, Себастьяно ощутимо потерял дар речи.
Перед ним стояла девица неопределенного возраста, очень мало на Элоизу похожая. Нет, рост и фигуру никуда не денешь, но… Она была одета в обтягивающую ярко-голубую кофточку с большим декольте, в котором лежало громоздкое колье, слишком яркое, чтобы быть настоящим. Кожаная юбка выше колен, колготки в крупную сеточку, голубые туфли на весомых каблучищах. Длинные волосы распущены и взбиты, их оказалась преизрядная копна, и в них проблескивают рыжеватые пряди. Яркий макияж. И в довершение всего — ярко-голубые глаза.
— Я не перестаралась? — спросило диво-дивное голосом Элоизы де Шатийон. — Похоже это на женщину, которая ищет мужчину на ночь в том самом месте?
— Гм, полагаю, похоже. Но я поражен. Никогда бы не подумал. Это линзы, да? — он обошёл вокруг, разглядывая её со всех сторон.
— Да. Всегда хотела посмотреть на себя с голубыми глазами.
— На мой вкус, ваши обычные глаза лучше. И ваш обычный внешний вид тоже лучше. Но на сегодня я не настаиваю. В итоге вас совершенно невозможно узнать, особенно если вы будете вести себя поразвязнее. А меня можно узнать, как вы считаете? Что может искать в сомнительном месте отставной солдат? — он подмигнул ей, повернулся к большому зеркалу и смахнул с рукава несуществующую пылинку.
Да! Даже Себастьен поразился тому, что увидел вместо её привычного облика. Нормально, это значит, что никому не придёт в голову сравнивать то, что она сейчас видит в зеркале, с обычной наружностью Элоизы де Шатийон.
Впрочем, сам он имел вид облезлый, но завлекающий. Старая форма облегала его широкие плечи и подтянутый торс на удивление ладно. Сразу вспомнилось, что именно там прячется, под этой формой, пришлось сморгнуть.
— Денег и выпивки? Приключений? Женщину на ночь? — отвечая ему обычным тоном, она была сама невозмутимость.
— Мне нравится последний вариант. Как будто вы ищете чего-то сходного? Так, может быть, мы уже всё нашли и никуда не поедем? Я небогат, красавица, но все, что имею, готов этой ночью положить к вашим ногам, — он кружил вокруг нее, как хищный зверь, и улыбался.
— А файлы мы уже не ищем? — подняла она бровь.
— О, конечно! Вот, как всегда — возьмете и уроните с небес на землю. Скажите, сердце моё, неужели такой бравый солдат не может добиться благосклонности такой красавицы, как вы? Вы рассчитываете встретить кого-то храбрее? Красивее? Удачливее? Разве это возможно? — эта пламенная речь сопровождалась разнообразными гримасами, и наконец ему удалось рассмешить ее.
— Хорошо, я сознаюсь — да, вы можете произвести незабываемое впечатление на неокрепшую женскую душу… или на душу в поиске. Вам очень к лицу военная форма. Вы в ней хороши необыкновенно.
Его глаза вспыхнули.
— Что ли вы ни разу не видели меня при всех регалиях?
— Нет. Не доводилось.
— Тогда давайте сходим куда-нибудь, где это было бы уместно. Я подберу что-нибудь… Завтра? Послезавтра?
— Давайте сначала разберемся с текущим кризисом, хорошо? — улыбнулась она.