Листья банана
Шрифт:
— Да, — сказал Боря. Но, говоря по правде, он тоже плавился от жары, и больше всего ему хотелось встать под холодный душ. Но пари есть пари. И Боря не из тех, кто отступает на полдороге. Он, конечно, отвёл машину, а уж потом пришёл в клуб, чтобы утешить себя обедом. Повар Джимми совсем не хотел ему напакостить, он только на всякий случай спросил:
— А вы, наверно, уже обедали?
— Да, — сказал Боря.
Нам показалось, что он нас сейчас убьёт только за то, что мы жуём котлеты и попиваем томатный сок. Мы-то знали в чём дело. Но те, кто не ездил с нами в деревню, ничего не знали, а спросили как ни в чём ни бывало:
— Ты
— Да, — сказал Боря.
— И температура?
— Да, — сказал Боря.
— Высокая?
— Да, — сказал Боря.
— Уж не скорпион ли тебя укусил?
— Да, скорпион! — сказал Боря.
— А может, ты не заметил, может, это была змея?
— Да, — сказал Боря.
— Чего доброго — кобра?
— Да, — сказал Боря.
— Что же ты молчал? Где шприц? Надо немедленно вколоть противоядие!
— Да, — сказал Боря и побледнел.
И мы все отвернулись, чтобы не видеть, как Борю колют ни за что ни про что. Тишина наступила в клубе.
Боря не проронил ни звука. Он вытерпел всё, потому что Боря — человек мужественный. Но если не обладаешь подобным мужеством и не можешь вытерпеть всё, в том числе и укол от укуса кобры, мой совет: всегда пользоваться словами «да» и «нет», только следить, чтобы каждое слово попало на своё место.
— Какая досада, Боря, — сказали все в один голос. — Угораздило тебя заболеть как раз накануне праздника, ни раньше, ни после! Теперь, когда построена станция и красуется выше, чем башня храма! Значит, ты остаёшься болеть дома. И тебя не будет на празднике?
— Нет, — твёрдо сказал Боря. — Я приду на праздник.
История двадцать вторая
ПРАЗДНИК ПО СЛУЧАЮ ПУСКА СТАНЦИИ
На праздник пришли все. Даже белый бык Брахми. Стеклось всё население деревень. Сбежались все свои и все чужие собаки. На слона Айравату по такому торжественному случаю надели золотой наголовник и на каждый бивень привязали по разноцветному шёлковому платку.
Всем коровам покрасили один рог в красный, а другой — в зелёный цвет. Хамелеон Пандий от волнения расцветился красными и зелёными полосами.
И люди принарядились. Женщины надели разноцветные сари с золотыми или серебряными каёмками. Повар Джимми выбрал оранжевый цвет и стал похож на цветок чампака. На Раджане была рубашка ослепительной белизны. Устин Устиныч сшил себе новый костюм.
Дольше всех собирался Боря. Он вышел в галстуке такой красоты, что в первую минуту его даже не узнали и стали спрашивать у самих себя и друг у друга:
— Да неужели это Боря? Может быть, это сам доблестный Рама явился на наш праздник дивали, лучший из всех дивали, какие помнит Южная Индия?
Праздник по случаю пуска станции устроили как раз в день дивали. День дивали — это день огней. А чтобы вам было понятно, что это за день, я вернусь назад — на две или три тысячи лет. Говорят, будто две или три тысячи лет тому назад доблестный герой Рама победил десятиголового демона Равану, владыку острова Ланка повелителя демонов (ракшасов) и освободил из плена свою жену, прекрасную Ситу. По верованиям древних индийцев, всё зло на земле происходило от действий ракшасов.
Рама,
Так это или не так, проверить довольно трудно, потому что Рама — герой из древнего сказания. Но вот уже две, а может быть, три тысячи лет в честь возвращения героя рамы в день дивали Южная Индия зажигает огни.
Но огни загораются только к вечеру. А пока я успею ещё рассказать о том, как три дня готовили к празднику цветы. Увили цветами крыши и бамбуковые заборы. Сплели гирлянды, которые долго не вянут и даже когда засохнут, то все ещё издают сладкий и тонкий запах. Круглые плетёные корзины наполнили лепестками доверху, так что лепестки вываливались из корзин, устилая дорогу. Цветами убрали шатёр посреди поля.
Повсюду дымились калёные орехи, закопанные в пылающие угли, и варились в масле сахарные кольца. Но все поглядывали на небо и ждали, когда половина солнца уйдёт за горизонт. Говорят, в эту минуту две тысячи лет назад Рама окончательно победил злого демона.
И вот когда половина солнца ушла за горизонт, всё вокруг осветилось, даже то дальнее поле, на котором когда-то без чувств лежал хамелеон Пандий.
К большим лампам присоединились светильники с горчичным маслом, перед носом у каждого глиняного бога загорелся в плошке язычок огня. И, к удивлению обезьян, живущих на деревьях, в ветках засветились гирлянды из лампочек — и пошли разрываться одна за другой сверкающие крутящиеся хлопушки. Тут в сверкающем круге появилась девочка по имени Падмини, та самая, что училась танцевать у кобры Мадавити. Она танцевала так хорошо, что всех очаровала своим танцем. Теперь я даже не могу с уверенностью сказать, кто лучше танцует: Мадавити или Падмини. Одним словом, это был прекрасный день дивали, может быть, лучший за последнюю тысячу лет. Сам президент, надев чёрный костюм и белый тюрбан, сел в самолёт и прилетел из Дели, чтобы сказать речь. Речь эта была короткой: «Я счастлив», — сказал президент. И мы эту речь запомнили. Может быть, потому, что она была короткой, а может быть, и потому, что сами были счастливы…
История двадцать третья
О ТОМ, КАК УСТИН УСТИНЫЧ ПОЛУЧАЛ И ДЕЛАЛ ПОДАРКИ
Не могу удержаться и не рассказать о том, как Устин Устиныч получал и делал подарки.
Дня дивали без подарков не бывает. В этот день все дарят что-нибудь друг другу на память. Об одном подарке я не могу умолчать. Устин Устиныч получил в подарок рог носорога.
— Королевский дар! — сказал Устин Устиныч. — Нет, как хотите, не могу принять. Я не стою такого подарка.
— Не возражайте, Устин Устиныч, рог носорога — для вас. Он сохраняет человеку вечную молодость.
— Тогда беру. Но только не понимаю, за что получаю этот бесценный дар? Что я сделал такого? Только вместе со всеми помогал строить станцию. Только и всего.
— Вы правы, Устин Устиныч. Но мы просим, чтобы вы приняли этот дар не как строитель, а как великий охотник.
— А! — сказал Устин Устиныч. — Тогда другое дело. — И принял рог носорога.
И тут же в ответ подарил на память свою дивную охотничью куртку.