Литературные манифесты: От символизма до «Октября»
Шрифт:
Было бы очень… наивно удивляться возникновению в Европе и у нас (эго)футуризма.
Он, как и всякое литературное течение, — «знамение времени», которое грядет.
Давайте же посмотрим достижения эгофутуристов.
Футуристы итало-французские имеют своею задачею современность и механичность творчества.
Ничего подобного мы не находим у Игоря Северянина. Отбросив его полонезы, канцонетты и вальсирующие фетовским па поэзы, мы найдем у него иногдасовременность тонко и остро переданную, но с малым оттенком «Ego», ибо темы Игоря Северянина старые, и лишь в некоторых (преимущественно в тех, кои мы слышали, а не читали) есть доза и «эго» и
«Порывисто», «безразумно нейдут и остальные эго-северянисты» (двое из них, Георгий Иванов и Грааль-Арельский, ушли в «акмеизм»). Иванов — худосочная копия М. Кузмина и Блока, Арельский — Северянина, Лохвицкой — И. Эренбурга. Они вовремя осознали свою эгофутурную неуместность и поступили дипломатично и не бесполезно для себя.
8. Эгофутуризм как эгофутуризм возникает лишь на «могиле» Северянина — эгофутуриста.
За Ассоциацией мы можем указать заслуги:
а) Движение и игнорирование темы в прозе.
б) Обновление и игнорирование метра стиха.
в) Сдвиг в области рифмы.
г) Эго-призму.
д) Современность и
е) Механичность.
Все вышеперечисленное взято нами в усечении приблизительности, ибо opus’ы эгофутуристов, вследствие своей «массивности», трудно разлагаемы.
Движение в прозе мы можем проследить в opus’е И. В. Игнатьева «следом за»… («Бей, но выслушай!», «Петерб. Глашатай», 1913).
…сердце простужено Подождите вы меня узнаете скорей бы счет Падает Как в лифте ехать или не. Хочу Отдаться. Доминику; Пишешь пишешь, а денег не платят Скажите, какая птица и нашим и вашим зажгите электричество — «Всецело Ваш» не думает. мне известно он открещи порода дает себя «Витязь»!!! Виязь Wi барышня будьте пожалуйста четыреста Шопенгауэр в шагрене сорок четыре двадцать девятять двадцать десять двадцать одиннадцать двадц…
Достаточно? Сдачи не надо…
Игнорирование темы иллюстрируется Василиском Гнедовым, большим мастером в области эгофутуристической прозы.
Слезетеки невеселий заплакучились снотекивой борзо гагали березям веселячьи охотеи Веселодчем сыпало перебродое грохло. Голоса двоенились на двадцать кричаков…
Где-то, кажется в «Обзоре печати» «Нового Времени», заметили по поводу участия В. Брюсова и Ф. Сологуба в эгофутуристических сборниках:
— «Старички-символисты торопятся ухватиться за штанишки юнцов эгофутуристов».
Эгофутуристами, наверное, и не отрицается преемственная связь между ними и символистами.
Северянин экзотичен по Бальмонту, И. Игнатьев к Гиппиус, Д. Крючков к Сологубу, Шершеневич к Блоку, подобно тому как их собратья-москвичи («кубофутуристы») Д. Бурлюк к Бальмонту — Ф. Сологубу, Маяковский — к Брюсову, Хлебников — Г. Чулкову.
Присяжная критика наша спрашивает и не видит заслуг эгофутуристов.
Вот две поэзы В. Шершеневича:
Толпа гудела, как трамвайная проволока, И небо вогнуто, как абажур… Луна просвечивала сквозь облако, Как женская ножка сквозь модный ажур. И в заплеванном сквере среди фейерверка Зазывов и фраз, экстазов и поз, — Голая женщина скорбно померкла, Встав на скамейку, в перчатках из роз. И толпа хихикала, в смехе разменивая Жестокую боль и упреки, — а там У ног, — копошилась девочка сиреневая, И слезы, как рифмы, текли по щекам. И когда хотела женщина доверчивая Из грудей отвислых выжать молоко, Кровь выступала, на теле расчерчивая Красный узор в стиле рококо.«Всегдай». 1913. «Петерб. Глашатай».
Год позабыл, но помню, что в пятницу, К entr'ee подъехав в коляске простой, Я приказал седой привратнице В лифте поднять меня к Вам в шестой. Вы из окна, лихорадочно фиалковая, Увидали и вышли на верхнюю площадку; В лифт сел один и, веревку подталкивая, Заранее ласково снял правую перчатку. И вот уж когда, до конца укорачивая Канат подъемника, я был в четвертом, — До меня донеслась Ваша песенка вкрадчивая, А снизу другая, запетая чертом, — И вдруг застопорил, вдруг лифт привередливо, И я застрял между двух этажей, И бился, и плакал, и кричал надоедливо, Напоминая в мышеловке мышей. А Вы все выше уходили сквозь крышу, И черт все громче, все ярче пел, И только одну его песню я слышал И вниз полетел.(Ibid.)
В этом же «Всегдае» находим небольшую статью, посвященную «новой рифме»:
«— До сих пор были в обращении следующие созвучия стихов:
1. Мужские(ямбические) — ударение на последнем слоге (Доска — тоска.)
2. Женские(хореические) — ударение на предпоследнем слоге. (Индеец — гвардеец.)
3. Дактилические— ударение на третьем от конца слоге. (Холодная — природная.)
4. Гипердактилические— ударение на четвертом слоге от конца. (Томительного — упоительного.)
5. Белые(или чужие.)
6. Дактило-хореические. (Ария — тротуаре.)
7. Внутренние. (З. Гиппиус, „Неуместные рифмы“.)
8. Передние. Как контраст тривиальным, задним рифмам. (Ibid.)
9. Тавтологические. (Улыбаюсь — стен — улыбаюсь — измен.)
10. Полурифмы. (Полубелые рифмы.) а — в — с — в, а — в — а — с.
11. Ассонансы. (Надсон — признаться.)
12. Диссонансы. (Театр — перламутр — пюпитр — смотр — лютр.)
По подразделениям: а) Синонимы; б) Однокоренные рифмы; в) Глагольные; г) Существительные; д) Прилагательные; е) Составные („спайные“); ж) Монотонные. (Одну — сну — волну, etc.)».
В отпечатанной на днях эго-футуристической эдиции (И. В. Игнатьев. «Эшафот», издание «Петерб. Глашатай», 1913) автор придерживается, очевидно, следующей системы: