Литконкурс 'Тенета-98' (сборник рассказов)
Шрифт:
Несколько секунд они -- оба бледные, как полотно -- молча смотрели друг другу в глаза. Потом Саша резко развернулся и выбежал вон из комнаты.
Надежда Осиповна смотрела ему вслед невидящим взглядом. По лицу, белому как снег, медленно текли слезы. Через полчаса ее отвезли в больницу -- не выдержало сердце...
– Знаете, это даже хорошо, что так вышло...
– сказал Василий. Он прохаживался взад-вперед по комнате и непрерывно курил.
– Почему?
– - Сергей сидел на подоконнике и смотрел на разгорающуюся зарю. Только через два часа, уже под утро, они решились взломать
– По крайней мере, теперь мы знаем, что гений из него сформировался. Причем именно тот, который и должен был сформироваться -- Александр Сергеевич Пушкин. Сформировался приблизительно за семь-восемь лет. Значит...
– Можно запускать программу "на конвейер"?
– - закончил за него Сергей.
– - Закладывать в "инкубатор" эйнштейнов?
– Вот именно, - сказал Василий.
– Сомневаюсь, - покачал головой Сергей.
– - Правительство вряд ли на это пойдет. Эксперимент провалился, и больше денег на программу никто не даст.
– Как это провалился? А "буря мглою..."?
– Одно стихотворение -- еще не доказательство. В конце концов, он мог случайно прочесть его где-то в другой книге. Или няня по глупости процитировала его -- обрывками, в разных разговорах, но все же... А потом он лишь соединил эти обрывочные сведения воедино -- скорее подсознательно, чем сознательно -- и выдал его за свое творение. Совпадение, конечно, поразительное, но пока это лишь совпадение...
– Но ведь эксперимент еще не закончен...
– Как это?
– - Сергей удивленно посмотрел на Василия.
– Изменились лишь внешние условия, но так даже интереснее... И дешевле...
– Василий усмехнулся.
– - Знание об опасности еще не гарантирует избавления от нее. Да, он теперь знает, кто он такой, но сможет ли "уйти от судьбы" -- это еще вопрос...
– Что Вы хотите этим сказать?
– То, что уже сказал -- это Пушкин Александр Сергеевич, и никто иной. И мы это докажем!
– Каким образом?
– Он будет писать стихи Александра Сергеевича...
– Но ведь он их уже видел! Это не будет доказательством!
– Он видел только "избранное" -- это не больше десятой части. А запомнил и того меньше. Ничего не стоит не показывать ему остальных девять десятых. Будем подсовывать Лермонтова под видом Пушкина -- пусть читает! Он даже эту книгу оставил здесь -- ничего не стоит ее подменить. Выясним, что именно он запомнил, а остальное перепишем...
– Опять лгать?!
– - Сергей смотрел на Василия широко открытыми глазами.
– Мы лгали все эти девять лет, - невозмутимо парировал тот.
– - Если нужно, будем лгать еще столько же...
– Кому нужно?!
– Нам нужно! Нам! Делу! Человечеству!
– - неожиданно закричал Василий.
– - И прекратите Вашу демагогию и глупые вопросы! Мы перед этим щенком не для того девять лет выкаблучивались, чтобы он потом по крышам лазил и хвосты котам крутил!..
Сергей некоторое время молча смотрел на полковника, потом отвернулся к окну и спокойно сказал:
– Мне неприятен Ваш образ мыслей, но
– Никуда он не денется -- поймаем и поставим на место, - усмехнулся полковник.
– - Не писать стихов совсем он не сможет, это Поэт от рождения. А как только начнет сочинять -- получится "я помню чудное мгновенье..."
– Может, он будет писать прозой?
– Отлично. У Пушкина полно прозы, пусть пишет!
– - Василий расхохотался.
– - Даже если порисовать захочет -- все равно получатся рисунки Александра Сергеича...
Сергей посмотрел на полковника с каким-то странным выражением лица -смесь ненависти и брезгливости -- и опять отвернулся к окну.
– Саша ушел совсем, - упрямо повторил он.
– Чепуха, - качнул головой полковник, - он ушел всего пару часов назад и не мог уйти далеко, это же совсем ребенок. Я уже поднял своих людей, через полчаса он будет дома...
– Да я вовсе не об этом, - усмехнулся Сергей, - он ушел _совсем_! Вышел из-под контроля, понимаете? Вылез в окно, хотя его всю жизнь учили ходить в дверь... И загнать его обратно на прокрустово ложе Вам не удастся, как ни старайтесь -- именно потому, что он гений!..
– он помолчал, торжествующе поглядывая на Василия, потом вдруг широко улыбнулся и добавил:
– Черт возьми, я восхищен этим парнишкой! В девять лет сбежать из дому, а! Каково?!
Полковник неожиданно разозлился.
– Пошел ты к черту!
– процедил он сквозь зубы и вышел из комнаты. Из-за полуоткрытой двери послышался его приглушенный голос:
– Третий, третий, я первый! Доложите обстановку!..
*Данила Гамлет,
Москва, февраль
март 1999 года.*
Александр Хаустов
Рассказ о "Свободном Человеке"
Обстановка в комнате удивительным образом напоминала бутафорию для съемок сентиментального фильма. Светло-зеленые стены со встроенными шкафами, широкая двуспальная кровать на мозаичном полу, резной, красного дерева стул, увешанный пестрой одеждой и безвкусная бронзовая статуэтка какого-то древнего божества, одиноко стоящая в углу. Неплотно задернутые темно-коричневые шторы, скрывали низко плывущие грозовые облака.
Человек, лежащий на кровати, с наголо обритой головой, широко посаженными голубовато-серыми глазами, прямым носом и квадратным раздвоенным подбородком напоминал киногероя. Он не так давно проснулся и его, подернутые сонной поволокой глаза, отрешенно смотрели в потолок.
Вскоре человек протянул руку к прикроватной тумбочке и, вытряхнув из пачки сигарету, чиркнул зажигалкой. Глубоко затянувшись, он выпустил длинную струйку дыма и перевел взгляд на стену. Часы на стене показывали двенадцать с четвертью, а это значит, что осенний воскресный день уже был в разгаре. Крепкая сигарета быстро вернула привычные ощущения реальной действительности. Однако сон крепко застрял у него в голове. Лицо! Бледное, худое, с мелкими чертами лицо, явившееся ему во сне, имело странное напряженное выражение, которое еще более подчеркивали запавшие щеки и маленький, плотно сжатый рот. Это лицо было до боли знакомо.