Литконкурс 'Тенета-98' (сборник рассказов)
Шрифт:
Но кто он? Человек никак не мог вспомнить, хотя память на лица всегда была предметом его гордости. Ночное видение, словно маска застыло в сознании, но всякий раз ускользало, когда казалось, что память вот-вот настигнет его. И как это часто бывает в таких случаях, грубые вибрации неудовлетворенности вызвали состояние дискомфорта, преодолеть которое можно было лишь одним способом - вспомнить. Человек медленно опустил веки и сосредоточился. Где он раньше видел это лицо или лицо, очень похожее на это? Пока он безуспешно искал ответ на свой вопрос, негромкое жужжание телефона нарушило покой комнаты. Отыскав рукой телефон, он подумал секунду - другую, и снял трубку.
Чем дольше слушал он своего невидимого собеседника, тем
Человек выскользнул из постели и потянулся к висящей на стуле одежде. Он все еще не мог отделаться от мысли о том, где, черт возьми, он прежде видел это лицо?
Спустя полчаса он был уже в пути. Мелко накрапывал дождь, небо впереди затягивали черные грозовые тучи. Окаймленная лесополосой четырехполосная автострада летела под колеса прямая как жердь и темная, как погасший экран.
Человек выжимал сто двадцать километров в час, обгоняя с невозмутимым видом редкие попутные машины. Безусловно, он понимал, что скорость велика для такой мокрой и скользкой дороги, но человек был явно уверен в себе, в своих силах и в своей машине. Тихо и ровно работал мотор, еле слышно шелестели на влажном асфальте шины. За окнами автомобиля мягкими, словно приглушенными дождем красками, сверкала и переливалась осень.Бесхитростная мелодия негромко лилась из радиоприемника, тоскливо повествуя хриплым голосом о пронзительной обыденности жизни.
Мелкий, моросящий дождь между тем усилился. Водитель переключил дворники в непрерывный режим и плавно заложил руль влево для очередного обгона. Все остальное произошло в считанные секунды.Еще не совсем понимая что случилось, он почувствовал как машина вдруг вышла из повиновения. Ее встряхнуло и юзом понесло через разделительную разметку на встречную полосу. Человек растерялся лишь на какое-то мгновение, но сразу же взял себя в руки. "Только удержаться на шоссе" - мелькнула мысль. Сбросив газ, он крутанул руль вправо, потом сразу влево. Автомобиль накренился, водителя отбросило к двери, он вновь отчаянно рванул руль вправо, затем влево, но уже не так резко, и - о, чудо!
– колеса вошли в зацепление с дорогой. Но прежде чем человек успел перевести дух, прямо перед ним, из пелены дождя возник встречный многотонный грузовик.
Предпринимать что-либо было уже поздно. Все что он успел сделать, так это вдавить до отказа педаль тормоза. Шины пронзительно взвыли, человек инстинктивно уперся вытянутыми руками в руль и откинулся всем телом на спинку сиденья, пока его автомобиль с заблокированными колесами несло навстречу судьбе.
Неожиданно он почувствовал, как где-то в груди сделалось горячогорячо, и это приятное тепло быстро распространилось по всему телу. Сознание вдруг стало ясным, все происходящее увиделось четко и в мельчайших деталях. К его великому удивлению, мысль оказалась такой тяжелой и неповоротливой, что просто не успевала за ходом событий. Она была бесполезна, на нее у человека не осталось времени. У него вообще уже не осталось времени. Взамен явилось безмолвное созерцание происходящего, осознанного контроля над которым, по-видимому, уже не было, как и не было никакого желания что-либо менять. Все больше погружаясь в неведомое ранее блаженное чувство безмятежного созерцания, теряя ощущение собственного "я", человек, словно завороженный, смотрел как дрожат в напряжении его руки, как покрылся холодной испариной его лоб, как замерла неподвижно на отметке 120 стрелка спидометра и как, заслоняя небо и поглощая весь горизонт, на него надвигается серая
В самое последнее мгновение "дворники" грузовика широким размашистым движением очистили от потоков воды его огромное лобовое стекло и человек ясно увидел лицо водителя.
Бледное, худое, с мелкими чертами лицо, имело напряженное выражение, которое еще более подчеркивали запавшие щеки и маленький, плотно сжатый рот. Это было последнее лицо из всех, когда-либо виденных им в этом мире. На него вдруг снизошло странное успокоение. То, что следовало вспомнить, он вспомнил, а стало быть, освободился от наваждения. Впереди уже ждала новая жизнь.
... Лежащий на кровати человек вновь медленно опустил веки и сосредоточился. Где он раньше видел это лицо, или лицо очень похожее на это? Пока он безуспешно искал ответ на свой вопрос, негромкое жужжание телефона нарушило покой спальни. Отыскав рукой телефон он подумал секунду - другую и, не поднимая трубку, решительным движением выдернул шнур из розетки.
Сегодня был выходной. Человек имел на него полное право и намеревался распорядиться им по собственному усмотрению. Ему вдруг нестерпимо захотелось побыть одному, хоть на день уехать прочь от всей этой мирской суеты куда-нибудь за город, в лес, на природу, туда, где дождь, где падают листья, где нет места делам, словам и проблемам. Желание было столь сильным, что даже бронзовое божество, молчаливо стоящее в углу, казалось слегка кивнуло ему головой в знак согласия.
Человек выскользнул из постели и потянулся к висящей на стуле одежде. Он все еще не мог отделаться от мысли о том, где, черт возьми, он прежде видел это лицо?
Спустя полчаса он был уже в пути. Мелко накрапывал дождь, небо впереди затягивали черные грозовые тучи. Окаймленная лесополосой четырехполосная автострада летела под колеса прямая как жердь и темная, как...
А.Туяр
Логос
Все совпадения личностей и событий с реальными
являются случайными в той мере, в какой их
сочтет таковыми читатель.
Автор
Не знаю, как вы, а я верю в Бога. С сегодняшнего дня. И сейчас, пока метро качает меня по ветке, тянущейся через весь город, я могу вспоминать...
Все, конечно, знают, что было в Начале. Ну и у меня тоже сначала было... школьное сочинение. Которое я писал у одноклассника, в гулкой и сумрачной квартире академического дома, где комнаты были не просто комнаты, как в нашей коммуналке, а имели имена собственные: Столовая, Кабинет, Спальня, Гостиная, Детская. Мы располагались, конечно, в детской.
Виталик, Талька, не взирая на необъятную библиотеку и соответствующее квартире воспитание, к урокам русского и литературы относился прохладно. Ему для занятия столь неинтересным делом был нужен стимул. И стимулом этим был я. Попросту говоря, мы с ним соревновались - и в количестве и в качестве написанного. Наши черновики на банальную тему "Как я провел лето" достигали объема тонкой тетрадки, а уж по более серьезным темам мы писали трактаты. Все это читалось вслух, потом я красным карандашом редактировал оба черновика, и мы старательно переписывали ровно столько, сколько нужно было нашей русичке. Его родители радовались очередной пятерке, меня поили чаем с пирожными и приглашали приходить почаще. Но почаще не получалось: моя жизнь сильно отличалась от Талькиной, и уложиться в его скользящий график музык, репетиторов, бассейнов и иностранных языков я не смог бы при всем желании. От сочинения до сочинения мы только здоровались в классе. Ну, может быть, еще были какие-то пионерские дела, типа сбора железного мусора по окрестным свалкам, куда мы тоже ходили вместе, и все. Талька даже не гулял в моем понимании: не гонял банку зимой или мяч весной, не лазал по гаражам, не ловил рыбу в пруду ведомственной больницы, не строил снежных крепостей. Попросту говоря, он не был моим другом, хотя я не задумывался тогда об этом.