Шрифт:
МАРТОВСКИЙ СНЕГ
1
В
Видно, что и самой маме выговаривать такие певучие, красивые стихи очень приятно. После каждых четырёх строк она останавливается и окидывает взглядом класс. Глаза её встречаются с глазами Кати. Но мама не улыбается, а сразу переводит взгляд, — иначе нельзя. Нельзя показывать, что в классе есть мама и дочь. В классе должны быть лишь учительница Нонна Петровна и ученица Катя Семёнова.
…Дам тебе я зёрен, А ты песню спой, Что из стран далёких Принесла с собой…Мама так хорошо читает, что Кате очень ясно представляется и зеленеющая травка и ласточка — маленькая такая птичка, которая сидит на ладони и, щебеча, весело склёвывает зёрнышки…
Вдруг мама со стуком опускает на стол книгу. Брови у неё хмурятся; она пристально смотрит на Катю. Хотя нет, не на неё. Мама смотрит на соседа Кати — Саньку Клепикова. Конечно, Санька опять отвернулся к окну и ничего не слушает… Он всегда такой, этот Санька!
Катя толкает его локтем в бок, но уже поздно.
— Клепиков, — говорит Нонна Петровна. — Ты опять отвлекаешься? Повтори-ка, пожалуйста, мои последние слова.
Осторожно, чтобы не задеть соседку, Санька откидывает крышку парты и встаёт. Ростом он не выше Кати, но оттого, что у него круглые тяжёлые плечи и большие руки, он кажется не по летам взрослым.
Катя глядит на него снизу вверх и не может понять — то ли Санька хмурится, то ли прячет усмешку.
— Ну, Клепиков, я жду, — ровным голосом говорит Нонна Петровна.
— Я… я не знаю… — вздохнув, отвечает Санька.
— Так я и полагала. А почему же ты не слушаешь? Неужели тебе не интересно?
Катя видит, что мама старается спрашивать приветливо, но всё-таки раздражение нет-нет да и прорвётся в её голосе.
Вообще мама стала теперь очень раздражительная, часто сердится и даже кричит.
— Отвечай, неужели не интересно?!
Санька опускает голову. Теперь Кате видно, что усмешки у него нет, а глядит он прямо и серьёзно.
— Не интересно, Нонна Петровна. Ведь это всё враки.
Катя от неожиданности тихонько охает и чуть не зажимает руками уши. В классе пробегает шумок.
Нонна Петровна удивлённо переспрашивает:
— Что-о? Где враки?!
— Да про ласточку, — так же серьёзно отвечает Санька. — Не живёт она в сенях. И зёрна ей только дураки сыплют, потому что она не зёрна ест, а насекомых.
Катя совсем растеряна. Она краснеет, как будто сейчас обидели не маму, а её самоё. Лицо Нонны Петровны тоже заливает краска.
— Вот что, Клепиков, — говорит она, еле сдерживаясь, — это уже слишком… Это… Выйди из класса!
Катя торопливо суёт в руки Саньке портфель, подталкивает и шепчет: «Иди, иди!» А Клепиков будто и не очень огорчён. Он аккуратно складывает тетради, застёгивает портфель и, дойдя до дверей, вежливо поворачивается:
— До свиданья, Нонна Петровна!
Мама кивает ему головой, словно тоже подталкивает: «Иди, иди». Катя понимает, что настроение у мамы опять испорчено, наверно, и стихи читать уже расхотелось…
До чего же трудно маме работать с незнакомым классом! И ребята здесь странные, совсем не похожие на городских. Они и отвечают и делают всё как-то по-своему… Измучаешься с такими!
К счастью, в коридоре слышны шаги сторожихи и звон колокольчика.
Урокам конец.
— Катерина, — устало говорит Нонна Петровна. — Подожди меня. Помоги, пожалуйста, донести тетради.
2
Школьники уже разбежались. Катя с мамой идут одни по деревенской улице, с трудом отыскивая сухие места на грязной дороге.
Встречные колхозники здороваются с Нонной Петровной, она растерянно и неловко отвечает им. Катя догадывается почему: мама никого ещё не успела запомнить в лицо. «Тут и взрослые какие-то странные, — думает Катя. — Совсем незнакомому человеку говорят «здравствуй»…
Она не может представить себе, что маму здесь уже узнали и запомнили. Сама Катя за полмесяца деревенской жизни не смогла запомнить даже дома, в котором живёт. Все избы в деревне кажутся ей одинаковыми.
Навстречу Нонне Петровне попадается Санька Клепиков. Он уже успел сбегать домой и переодеться. В перепоясанном кушаком ватнике, с лыжами под мышкой, он, наверно, отправляется на прогулку.
Нонна Петровна проходит отвернувшись, будто не видит его.
А Катя, сердито поджав губы, шагает напрямик и нарочно толкает Саньку плечом. Пусть знает, что Катя тоже обижена!
Войдя в комнату, она по привычке собирается вымыть руки. Но жестяной рукомойник сухо постукивает ржавым стебельком — нету воды. Катя вспоминает, что утром отец торопился в свою РТС и за водой не сходил. Теперь маме в такой праздничный день придётся самой бегать на речку, носить дрова, растапливать огромную, как автобус, русскую печь… Если б можно, Катя всё сделала бы сама. Но, во-первых, не суметь, а во-вторых, мама не позволит.