Ливия
Шрифт:
Рагар родился так давно, что уже перестал считать, сколько раз на его веку Земля совершила полный оборот вокруг Солнца. С детства он выделялся наблюдательностью и пытливым умом. А когда стал подростком, в племени уже все считали его колдуном – он мог лечить тех, кто даже старейшинам казались безнадёжно больными, он предсказывал погоду точнее, чем это делал шаман, он умел находить общий язык с другими племенами (многие утверждали, что ещё и с животными). Да, в свои четырнадцать лет Рагар много чего знал и умел, но для него это было ничтожно мало. Иногда по ночам, всматриваясь в звёздное небо, ему становилось так невыносимо обидно из-за того, как мало ещё он исследовал окружающий мир. Однажды эта мысль даже вызвала у него слёзы – единственные слёзы в его жизни. Их видели только звезды и Луна, но всё же, чувство досады, совмещённое с этим проявлением слабости, страшно разозлило его. Рагар пообещал себе никогда больше не плакать. А для этого нужно было изучать мир ещё усерднее.
Люди из племени Рагара редко доживали до тридцати лет. Но,
Рагар не верил в эти самые «высшие силы», как не верил и в то, что его соплеменники называли магией. Будучи ещё ребенком, он прикасался ладонью к камням и отчётливо чувствовал в них жизнь, но уже тогда знал – ни эта жизнь, ни какая-либо другая не является духами. Да и кто такие духи? Выдумки шамана с вечно нездоровым взглядом – в любое время суток его зрачки были расширены настолько, что глаза казались бездонно-чёрными. Хотя, это придавало ему ещё более устрашающий и загадочный вид, то есть, играло на руку. Рагар искал другие объяснения всему происходящему. И находил их. Но он никогда не брался разубеждать своих одноплеменников в их вере. Не потому, что не хотел делиться знаниями – напротив, он был бы счастлив это сделать, а потому, что понимал – они привыкли к своему жестокому, но понятному миру, управляемому духами, которых не так уж трудно задобрить. Поэтому Рагар вырос иным, но не таким, как белые вороны в чёрной стае. Это было качественное отличие. И, чтобы выделить его среди прочих, для него придумали название – маг. Люди из других племён вместо этого слова говорили – колдун или ведун. Рагар не возмущался и никого ни в чём не разубеждал, маг так маг, колдун так колдун. Он только пытался помочь своими знаниями тем, кому мог помочь, чаще всего смертельно больным, которые уже не могли сопротивляться против нетрадиционных методов лечения, таких, как растирания соком трав, прикладывание пиявок или камней к больному телу.
Рагар был уверен, что человек может жить намного дольше, чем самые старые из старейшин, и доказал это на собственном примере. Но когда ему исполнилось уже пятьдесят, молодое поколение соплеменников стало бояться его, приписывая причину такого долголетие вселением в него злых духов. С того времени Рагар покинул место своего рождения и отправился путешествовать по миру.
Время шло, его наблюдения копились, обращались в знания, а те, в свою очередь, наслаиваясь одно на другое, порождали выводы и, соответственно, новую информацию. Рагар не оставлял попыток поделиться хоть частью этого с людьми, однако лишь немногие способны были на то, чтобы перестать приписывать его умения магическим силам и обучиться хотя бы таким простым вещам, как лечение травами. Через несколько десятков лет своих путешествий Рагар окончательно разочаровался в людях. Он решил уйти высоко в горы и прожить столько, на сколько окажется способным человеческое тело, в отшельничестве. Но и там, среди умиротворяющих видов величественных гряд и такого близкого неба, его не покидала навязчивая идея, которая давно уже зародилась у него в голове – усовершенствовать человеческое тело и разум, возможно даже вывести новый вид людей, более сильных, более умных, более приспособленных к окружающему миру. Когда-то он пытался сделать это простым естественным способом – хотел, чтобы самая красивая женщина в одном племени, которое приняло его, родила от него ребёнка. По его соображениям ребёнок должен был перенять самое лучшее от обоих своих родителей, таким образом, превзойдя во всем отца и мать. Но их сыну передалось слабое зрение дедушки по материнской линии, да и вообще мальчик оказался болезненным. Он, безусловно, не дожил бы даже до половой зрелости, если бы отец не посвятил большую часть своего времени его постоянному лечению и укреплению организма. К обучению парень тоже оказался неспособен. Как только он немного окреп и повзрослел, единственным, что стало его интересовать, стали разные племенные состязания, охота и девушки.
Рагар ушел далеко от земель того племени и решил снова завести ребёнка. В этот раз он расспросил женщину, которая понравилась ему больше других, о том, какие недуги тревожили её родителей. Она заверила, что оба были здоровы. Отец погиб от удара молнии, а мать, в возрасте двадцати девяти лет, была ещё жива и отлично выглядела. Всё это вселило в Рагара новую светлую надежду.
Вскоре он уже качал на руках своего второго сына, у которого на голове был его золотистый пушок, а глаза светились такой голубизной, словно отражали в себе небо. Этот мальчик болел всего несколько раз за своё детство – лёгкая простуда в сезон дождей, да ещё однажды, когда он был совсем маленьким и несмышленым, случился солнечный удар. Рагар возлагал на него большие надежды, он уже считал, что это именно тот идеальный человек, которого он создал в своих мыслях. Но и этот златовласый мальчик не захотел перенимать знания отца. Повзрослев, он быстро создал собственную семью,
Рагар всё ещё не терял надежду и ожидал увидеть свой идеал во внуках. Но ничего идеального в них не было, даже внешностью они пошли неизвестно в кого, только явно не в своих отца и мать. И не в Рагара с его женой. Болезненные, хилые, с плохой кожей и еще более плохими зубами, они расстраивали, даже раздражали Рагара одним только своим видом. Четверо из девяти умерли, не прожив и шести лет, не смотря на все усилия дедушки помочь им выжить. Истощённая частыми родами мать тоже вскоре умерла. Одна из оставшихся внучек упала с высокого дерева, после чего так и не оправилась. Ещё трое умерли, отравившись несвежей рыбой. Самая старшая и самая крепкая из девяти единственная дожила до брачного возраста, но никто не хотел брать такую девушку замуж – она была тощей, её кожа выглядела пятнистой – бежевые и темно-коричневые пятна на основном бледном фоне, что среди бронзовотелых соплеменников казалось более, чем странным, карие глаза на худом лице были огромными, как у лемура, да ещё и зубы торчали в разные стороны, упорно не желая стоять в одном, хоть более-менее стройном, ряду. Дожив до двадцати лет, эта девушка бросилась в штормовой океан, отчаявшись выйти замуж и натерпевшись насмешек соплеменников. Даже отец часто отпускал острые замечания по поводу её внешности. И в тот день, когда его дочь ушла, чтобы покончить с надоевшей ей жизнью, он понял её намерения, но не предпринял и малейшей попытки воспрепятствовать им. Он всегда стыдился своих детей, и старшей больше всех, ведь другие умерли ещё в детском возрасте, а в детстве все хоть немного симпатичны. По крайней мере, для своих родителей.
Жена Рагара больше не могла иметь детей – у неё один за другим случались выкидыши. После четвертого Рагар решил больше не мучать её. А после гибели последней внучки он покинул племя.
Через некоторое время, когда боль и разочарование немного улегались в нём, он снова женился, заводил детей, потом снова разочаровывался и уходил. Таким был его путь к отшельнику, живущему среди скал, который день и ночь лепил таблички из глины и что-то чертил то на них, то на камнях, которых, к счастью, было полным полно вокруг.
Вернёмся же к тому моменту, когда в одну прекрасную лунную ночь мозг Рагара наконец-то сложил новую комбинацию известных ему знаний и подарил ответ на вопрос, как же усовершенствовать человека. Кровь – всё дело в крови, – понял он. Нужно не ждать чуда от новорожденных, а влить свою кровь уже взрослому, сильному и здоровому человеку. Рагар ещё не совсем представлял, как это сделать. У себя он мог отобрать кровь с помощью пиявки. Вот только как было смешать её с кровью в чужом теле? Об этом Рагар собирался подумать уже в пути.
Он вернулся к людям, в поисках кого-то достойного стать приемником его крови. Прежде, чем Рагар снова разыскал людей, прошло немало времени. И пока он шёл, его одолевало множество мыслей и новых идей, но самой навязчивой оказалась мысль довольно старая: почему он никогда не встречал себе подобного? Ни мужчину, ни женщину, ни ребёнка, ни старейшину, ни шамана или жреца? Ни в одном человеке не находил он той пытливости, той жажды знаний, которые с юных лет не давали ему спокойно жить. Все люди, которых он видел, так крепко держались за свои привычные мирки, за правила и обычаи, которые порой казались просто лишёнными всякого смысла, как, например, выть на Луну вместе с волками, чтобы те принимали людей за своих и не нападали на племя. Звери были намного умнее людей и всё равно воровали у племени скотину, а иногда и детей. Но только в голодное время, когда леса вокруг были покрыты снегом и льдом, а большинство находчивой мелкой живности запряталось в норы или дупла.
К своему удивлению, именно в одном из таких северных племен со странными повадками, Рагар встретил человека хоть приблизительно похожего на того, кто мог бы сгодиться для его эксперимента с кровью. Звали этого северянина Ладох, он прожил двадцать четыре зимы, по его подсчетам. На здоровье никогда не жаловался. Был высоким и сильным – мог легко принести из лесу подстреленного оленя, даже не запыхавшись. Внешность тоже имел привлекательную: медно-рыжие волнистые волосы, карие глаза и чистая белая кожа. Не удивительно, что женой его была дочь вождя и одна из самых красивых девушек племени. Звали ее Артая, у неё были каштановые волосы, всегда уложенные причудливыми завитками вокруг головы, и пепельно-серые глаза, в которых Рагар видел нечто, чего ему прежде не доводилось встречать – это было некое знание и грусть, непонятная грусть для такой молодой девушки, у которой всё в жизни складывалось наилучшим образом. Первое порождало второе. Оказалось, что Артая умела читать мысли людей. И девушка не считала это даром духов или богов, – её племя поклонялось нескольким богам, но вера в духов также была крепка – она говорила, что обучилась этому с раннего детства. Артая рассказала Рагару об этом своём обучении и о многих других интересных вещах. Она, в отличие от остальных членов племени, разговаривала с ним, как с обычным мужчиной. Все другие, включая её мужа, воспринимали Рагара, как человеческое воплощение одного из своих богов. Не удивительно, ведь его первая встреча с северянами произошла в лесу, когда Рагар остановил бьющую фонтаном кровь одному из раненых на охоте мужчин. Все восприняли это, как чудо, а высокого мужчину в плаще из белого волчьего меха, по которому почти до самой земли ниспадали восемь кос золотистых волос, естественно, не могли назвать никем другим, кроме как богом.