Ливия
Шрифт:
Желание «бога» остаться пожить в племени привело людей в благоговейный восторг. Всех, кроме Артаи. Она единственная не поддавалась коллективным эмоциям и просто наблюдала за гостем несколько дней со стороны. Рагар чувствовал – торопить её не следует, по собственному примеру он знал, что отстранённое наблюдение – первый признак истинного интереса. Следовательно, вскоре женщина сама придёт к нему. На четвертый день его пребывания в племени так и случилось. Артая подошла к нему, выбрав время, когда «бог» остался один, что случалось довольно редко, и тихо сказала:
– Могу я посмотреть тебе в глаза?
– Разве ты не смотришь в глаза другим? – удивился Рагар.
– Замужним женщинам запрещено встречаться взглядом с другими мужчинами. Разве бог, которому известно
В её голосе отчетливо слышалось – ей известна истинная природа Рагара. Но, поскольку она не кричала об этом на всё племя и не призывала изгнать чужака, его это не тревожило.
– Бог может принять облик как мужчины, так и женщины, как человека, так и зверя, – ответил Рагар, опираясь на то, что запомнил из местных верований, – поэтому можешь не воспринимать меня, как мужчину и смело смотреть в глаза, – он легонько приподнял подбородок женщины – она была на голову ниже его. И тут произошло нечто необычное – Рагар почувствовал, как будто лёгкий туман обволакивает его, он словно проваливался в сон, хотя за секунду до этого был абсолютно бодрым. Ему казалось – его тело падает, хотя краем сознания он ещё понимал, что всё так же твердо стоял на земле, и даже рука его по прежнему придерживала подбородок сероглазой северянки.
Как только Артая отвела взгляд, все странные ощущения исчезли.
– Ты – человек с юга, очень-очень далеко отсюда был твой первый дом, – сказала женщина, повернувшись к нему в профиль.
Рагар подумал, что никогда еще не видел более пропорционального, более совершенного лица. Только после этой мысли до него долетела суть сказанных Артаей слов.
– Да, ты человек, а вовсе не бог, – продолжала она. – Но ты очень мудрый человек. И живёшь на много лун дольше, чем обычно живут люди. Ты задавал природе много вопросов. Она отвечала тебе. Так ты получил свою мудрость. Тебе известно многое, но то, как я узнала это всё, остается для тебя загадкой, – Артая снова взглянула Рагару в глаза. В этот раз ничего не произошло – не было больше ни тумана, ни ощущения падения. – Я спросила у тебя, но без слов, а ты без слов ответил.
Для Рагара такое объяснение вовсе не было объяснением. Артая понимала это и продолжила:
– В голове каждого человека, – она приложила тонкую белую руку к густым косам, зигзагами уложенным на голове, – хранятся все события, которые с ним случались, там остается все, что он когда-либо видел, слышал, ощущал. Глаза – это как вход в огромную пещеру, где нагромождены все воспоминания. Но обычно вход этот закрыт. Из-за того, что человек чувствует в данное время невозможно рассмотреть то, что у него в пещере. Но если приказать ему перестать чувствовать, вход открывается, и тогда можно задавать вопросы без слов – необходимые воспоминания выйдут из тёмных глубин на свет и ответят тебе.
Рагар не сразу понял всё то, о чем говорила ему Артая. Но как только осознал, насколько сильным и полезным было умение этой юной северянки (а было ей всего пятнадцать зим), попросил обучить его, предложив взамен поделиться своими знаниями.
– Чтобы получить твои знания, мне достаточно подольше посмотреть тебе в глаза, – сказала женщина в ответ на его предложение, но всё же согласилась. Видимо, она, как и сам Рагар, тоже чувствовала желание, может даже необходимость, поделиться своим богатством.
Они обучали друг друга каждый день, проводя много времени вместе. Это стало настораживать Ладоха. В силу своей веры он не мог ревновать жену к «богу», но некое подобное чувство всё-таки поселилось в нём. Поэтому он стал приходить и наблюдать за занятиями Рагара и Артаи. Сначала он просто сидел в стороне, вытесывал что-нибудь из древесины или шил унты из грубого оленьего меха, но однажды ему и самому захотелось приготовить лечебный настой из трав и измельченного хризолита. Рагар давно ждал от него подобного шага, он знал, что Артая не вышла бы замуж просто за красивого, но совершенно невежественного человека. И когда Ладох сделал этот шаг, колдун уже не сомневался – он нашёл тех, кому может дать свою кровь. Оставалась только одна неувязка: пиявок в этих краях
Опыт с обменом кровью и гипнозом полностью оправдал себя, но Рагару не удалось предугадать всех последствий. Впрочем, на его взгляд, они оказались не такими уж и страшными. Артая и Ладох больше не могли питаться обычной пищей – привычные для них мясо, сушёные фрукты, коренья их тела извергали наружу сразу же после употребления. Чтобы не умереть от голода, они пили кровь друг друга – это стало единственным возможным для них питанием. Но их аппетиты быстро росли, вскоре им пришлось убивать животных, чтобы насытиться и кровью. Однако более привлекательной для них была багряная жидкость, которая текла в человеческих сосудах. Рагар объявил племени, что Ладох и Артая заболели, и единственным лекарством, способным поддерживать жизнь в их телах, является кровь. Соплеменники любили эту пару, кроме того, беспрекословно верили всему, что говорил «бог». Поэтому каждый день по четверо из них приходило к каждому из «больных», чтобы накормить их.
Со временем ещё одно последствие начало проявлять себя – в солнечные дни Артая и Ладох не могли выходить на открытое пространство – их кожа волдырилась от лучей дневного светила так, словно её обжигали языки пламени. Это быстро проходило в тени, но всё же было неприятным. Лучше всего пара чувствовала себя ночью, тем более, что ощущение усталости и необходимость сна пропала у них после проведенного Рагаром эксперимента.
Время шло, и соплеменников начинал настораживать, а некоторых даже возмущать тот факт, что «больные» никак не могли вылечиться от своего недуга. Напротив, становились всё более и более странными. И даже «бог» не мог исцелить их. Недовольство это Рагар услышал в мыслях людей прежде, чем оно успело облачиться в словесную, более опасную форму. Он посоветовал Ладоху и Артае уйти из племени вместе с ним. Тем более, что Артая уже носила под сердцем ребёнка.
Они ушли дальше на Север, к побережью холодного серого моря. Ладох и Артая стали совсем нечувствительными к минусовым температурам. Рагару они тоже были нестрашны – он давно закалял своё тело. Поэтому Север был бы для них всех идеальным приютом, если бы не вопрос еды. Но и эта проблема вскоре решилась. Обострённые голодом и материнством рецепторы Артаи привели их к достаточно многочисленному племени. Это были странные люди, внешностью походили на азиатов, среди которых Рагару доводилось бывать, – невысокие, коренастые, все, как один, черноволосые, с узкими разрезами глаз. Они строили домики из обтёсанных ледяных глыб и, казалось, были вполне счастливы жить в вечно заснеженных землях. С помощью гипноза, которым уже владели все трое, Рагар, Артая и Ладох внушили этому племени, что они – их боги, которые избрали их, чтобы обучать и направлять, а взамен им необходимо было лишь ежедневное подношение крови.
Через восемь месяцев после обоснования на новом месте, у Артаи родился сын, черноволосый кареглазый мальчик. Назвали его Наред. В первый же день его жизни Рагар понял – это тот самый идеальный ребенок, о котором он мечтал. И пусть он не был ему сыном, но в нём текла и его кровь.
3. Дитя
Всего четыре часа прошло с тех пор, как Лив встретилась с братом после столь долгой разлуки. Но июльское Солнце уже спешило сменить на небосводе Луну. Звезды постепенно обесцвечивались, пока не померкли вовсе.