Ллойд
Шрифт:
– Прошу простить меня, Ваша светлость - полным недоумения голосом, прервал он молчание.
– Но, это не баркас.
Прошла изрядная таки пауза, прежде чем произошел взрыв хохота. Смеялись все. Даже малоулыбчивый Годро, даже сам Самуэль, позднее всех присоединившийся к общему веселью. Меня от смеха, чуть не пополам сложило. Лорд, конечно, старался удержаться в пределах своих аристократичных манер, но, на мой лично взгляд, вряд ли преуспел в этом.
– Ты самый опасный из моих друзей Самуэль - с трудом сдерживая смех, лорд Глэвен, наконец, обрел способность говорить.
–
– Но согласитесь Ваша светлость, это будет не самая неприятная смерть - вставил реплику осмелевший Годро. И это означало, что последние остатки напряженности исчезли окончательно.
– Несомненно, Годро, несомненно - лорд, все еще улыбаясь, огляделся вокруг.
– Однако, где же этот каналья?
– Я здесь, Ваша светлость - маленький, щуплый человечек в форме портового клерка словно вынырнул из-под земли.
– А, Тиммо. Прости, не заметил - лорд Глэвен повернулся к клерку.
– Ну как, у нас все в порядке?
– Все в наилучшем виде, ваша Светлость - клерк поклонился.
– Когда господин Самуэль, в любое, удобное для него время, соблаговолит прийти в управление порта, ему нужно будет лишь отметиться в регистрационной книге и поставить свою подпись под свидетельством о покупке.
С этими словами Тиммо. Отыскал глазами растерянного Самуэля и поклонился ему. Самуэль, сообразивший не сразу, что речь идет о нем, ответил запоздавшим поклоном.
– Замечательно, Тиммо - лорд Глэвен обаятельно улыбнулся.
– Выполнение формальностей по портовой регистрации судовладельца Самуэля я возьму на себя. А, как у нас дела с осмотром корабля?
– Все в порядке, Ваша светлость - клерк еще раз поклонился.
– Шлюпки ждут Вас в конце причала. О лошадях и повозках можете не беспокоиться. Мои люди позаботятся о них, и в нужное время они будут поданы Вашей светлости.
– Отлично - лорд легко выпрыгнул из коляски.
– Ну что ж, Самуэль, показывайте нам свое приобретение.
Покрасневший Самуэль попытался что-то сказать, но закашлялся и только махнул рукой. Бедняга, когда еще он начнет чувствовать себя с лордом на равных. Впрочем, совсем на равных, пожалуй, никогда. Даже мы с Морти, столько лет знакомые с лордом и разделившие с ним множество приключений, до сих пор ощущаем некоторую дистанцию между нами.
Между тем, какие-то молодые люди увели наших лошадей, а один из них, вызвался проводить нас к шлюпкам.
В шлюпке лорд Глэвен и Самуэль оказались рядом. Правда, почти сразу же, к ним присоединилась Алина, которая, умудрилась примоститься на коленях у обоих сразу. Очень ласковый ребенок, и таеой непосредственный. Я сидел на банке, так моряки называют скамейку, позади лорда и потому имел неограниченные возможности любования ей. А, заодно оказался невольным свидетелем, очень заинтересовавшего меня, разговора.
– Вы уж простите меня Самуэль за некоторую, я бы даже сказал, назойливость - лорд, похоже, и сам чувствовал себя несколько неловко.
– Но, учитывая, сопутствующие обстоятельства, я, все-таки позволю себе дать Вам несколько советов. Прежде всего, как бы это ни было неожиданно, постарайтесь ощутить себя владельцем этого белоснежного красавца.
– Это Ваш корабль - продолжал лорд, мельком взглянув на медленно приближающийся вымпел на грот-мачте. Вы можете делать с ним все, что угодно, вплоть до того, что даже, сразу продать его. Вы можете полностью сменить команду судна, Тиммо без проблем наберет Вам новую. Можете устроить любую перестройку. Да, как я сказал уже, все, что угодно. Это Ваш корабль.
– Но - лорд Глэвен сделал паузу.
– Возьму на себя смелость посоветовать Вам, не принимать никаких скороспешных решений. Особенно, если это касается судеб людей. И еще, одна маленькая личная просьба, не меняйте, пожалуйста, названия судна.
Бедный Самуэль, подумал я. Да какие там изменения. Да, ему и в голову ничего подобного не может прийти. Честный, добрый человек, уже привыкший и почти, смирившийся со своей бедностью и тем маленьким, скудным мирком, в котором он жил. И, которого, так неожиданно, словно морковку из грядки, из этого мирка выдернули. Наверняка, он теперь до конца не уверен даже, что все происходящее с ним не сон. Или, что еще хуже, не магическое наваждение.
Да и как бы, ему пришла в голову мысль об увольнении капитана судна. Такого недоступного, торжественного, в строгой форме стоящего перед строем команды и принимающего рапорт от столь же недоступного первого помощника.
Да и видел ли бедняга хоть раз во сне, себя рядом с этими непостижимо далекими, словно из другого мира, людьми. Сколько еще времени должно пройти до того, когда, например, вполне естественно посетовать капитану о недопустимом скрипе лебедки левого борта и крайней нежелательности впредь подобного недосмотра. А, потом, так же естественно выслушать уверения в том, что тотчас же все будет исправлено.
Труден, очень труден переход из одной жизни в другую. Поэтому, наверное, это и происходит так редко. Долго еще и Самуэлю и Ие будет трудно. И тут уж ничего не поделаешь. Как бы мы ни старались, мы сможем лишь незначительно облегчить им этот период. А, вот Алине, взгляд мой скользнул по ее белокурой головке, Алине не будет трудно. И леди Вея, и мы с Мертимером, и сам лорд, это всего лишь новые друзья. Большие и добрые, с которыми так хорошо и уютно. Где-то в глубине памяти ее, еще останутся воспоминания о днях далекого детства. И, каким бы невзрачным оно ни было, на самом деле, добрых и светлых воспоминаний о нем всегда найдется достаточно, ведь это детство, самая счастливая пора жизни. По крайне мере, оно должно быть таким.
Потом, с каждым годом, эти воспоминания будут оседать все глубже и глубже, сменяясь новыми событиями и ощущениями. А, уж я лично, сделаю все, чтобы ощущения эти были добрыми и счастливыми.
Тем временем, обе шлюпки уже подошли к белоснежному, тщательно прошпаклеванному борту судна, и такой же белоснежный трап со сверкающими поручнями был спущен вниз. Первой, ловко поддерживаемая матросами на борт поднялась леди Вея. Следом за ней, отказавшаяся, от помощи последовала Ия. Затем Годро и лорд. Потом остальные. Под конец остались только мы с Самуэлем.