Логике научного исследования
Шрифт:
Иначе говоря, утверждается, что данное универсальное высказывание основывается на индуктивном
выводе. Поэтому когда мы спрашиваем, истинны ли известные нам законы природы, то это просто
иная формулировка вопроса о логической оправданности индуктивных выводов.
Если мы стремимся найти способ оправдания индуктивных выводов, то прежде всего нам следует
установить принцип индукции.Такой принцип должен иметь вид высказывания, с помощью которого
мы могли бы привести
индуктивной логики для научного метода нет ничего важнее, чем принцип индукции. «...Этот прин-
цип, — заявляет Рейхенбах,— определяет истинность научных теорий. Устранение его из науки
означало бы не более и не менее как лишение науки ее способности различать истинность и ложность
ее теорий. Без него наука, очевидно, не имела бы более права говорить об отличии своих теорий от
причудливых и произвольных созданий поэтического ума»1.
Вместе с тем принцип индукции не является чисто логической истиной типа тавтологии или ана-
литического высказывания. Действительно, если бы существовало нечто вроде чисто логического
принципа индукции, то не было бы никакой проблемы индукции, поскольку в этом случае все индук-
тивные выводы следовало бы рассматривать как логические, тавтологические преобразования, анало-
гичные выводам дедуктивной логики. Таким образом, принцип индукции должен быть синтетиче-
ским высказыванием, то есть высказыванием, отрицание которого не является самопротиворечивым, 12
а, напротив, оно логически возможно. В этой связи и возникает вопрос о том, почему мы вообще
должны принимать этот принцип и каким образом, исходя из рациональных оснований, можно
оправдать это принятие.
Приверженцы индуктивной логики стремятся заявить вместе с Рейхенбахом, что «принцип индук-
ции безоговорочно принимается всей наукой и что в повседневной жизни никто всерьез не выражает
сомнений в этом принципе»2. И все же, даже предполагая, что приведенное утверждение верно — хо-
тя, конечно, и «вся наука» может ошибаться, — я заявляю, что принцип индукции совершенно изли-
шен и, кроме того, он неизбежно ведет к логическим противоречиям.
1 Reichenbach Н.Kausalit"at und Wahrscheinlichkeit // Erkenntnis, 1930, Bd. 1, H. 2—4, S. 186 (см. также S. 64 и
далее). Ср. также предпоследний абзац главы XVII [в оригинале опечатка: указана глава XII. — Прим. ред.]
книги Б. Рассела «История западной философии» ( Russell В.The History of Western Philosophy. New York, Simon and Schuster, 1946, p. 699 [русский перевод: Рассел Б.История западной философии. М.: ИЛ, 1959, с. 691—692; Новосибирск, 1994. Кн. 3, с. 171—172. Во всех ссылках на источник страницы приводятся по изданию,
рое ссылается автор; все ссылки на русские переводы указаны редактором русского издания. — Прим. ред.]) .
2 Reichenbach H.Kausalit"at und Wahrscheinlichkeit // Erkenntnis, 1930, Bd. 1, H. 2-4, S. 67.
25
То, что такие противоречия возникают в связи с принципом индукции, совершенно отчетливо по-
казано Юмом*1. Юм также обнаружил, что устранение этих противоречий, если оно вообще возмож-
но, сталкивается с серьезными трудностями. Действительно, принцип индукции должен быть универ-
сальным высказыванием. Поэтому при любых попытках вывести его истинность из опыта вновь в
полном объеме возникнут те же самые проблемы, для решения которых этот принцип был введен.
Таким образом, для того чтобы оправдать принцип индукции, нам необходимо применять индуктив-
ные выводы, для оправдания этих последних приходится вводить индуктивный принцип более высо-
кого порядка, и так далее. Следовательно, попытка обосновать принцип индукции, исходя из опыта, с
необходимостью терпит крушение, поскольку она неизбежно приводит к бесконечному регрессу.
Кант попытался предложить свой способ преодоления этой трудности, утверждая, что принцип
индукции (который он сформулировал в виде «принципа универсальной причинности») является
«верным, общезначимым (valid) a priori». Однако его изобретательная попытка построить априорное
оправдание синтетических высказываний, как мне кажется, не была успешной.
С моей точки зрения, охарактеризованные трудности, возникающие в индуктивной логике, непре-
одолимы. То же самое можно сказать и относительно трудностей, встающих в рамках широко рас-
пространенной ныне теории, согласно которой индуктивный вывод, хотя он и не является «строго до-
стоверным, общезначимым», тем не менее может приобретать некоторую степень «надежности»
(reliability) или «вероятности».В этой теории индуктивные выводы являются «вероятностными вы-
водами»3. «Мы описали, — заявляет Рейхенбах, — принцип индукции как средство, с помощью ко-
торого наука распознает истину. Точнее, мы должны были сказать, что он служит для определения
вероятности, ибо науке не дано полностью обрести ни истины, ни ложности... научные высказывания
могут только приобретать степени вероятности, недостижимыми верхним и нижним пределами кото-
рых служат истина и ложь»4.
На данном этапе моих рассуждений я позволю себе пренебречь тем фактом, что сторонники ин-
дуктивной логики пользуются понятием вероятности, которое я позже отвергну ввиду полного его