Логике научного исследования
Шрифт:
критерием фальсифицируемости как критерием значения.См мой Postscript, особенно разделы *19—*23.
47
желание, которое, между прочим, выражается не в виде пожелания или нормативного предложе-
ния, а как высказывание о факте*2, всегда может быть удовлетворено. Нет ничего проще, чем пред-
ставить ту или иную проблему как «бессмысленную» или «псевдопроблему». Стоит только зафикси-
ровать достаточно узкое значение термина «значение», и вы вскоре увидите, что о
тельном вопросе можно будет сказать, что вы не способны обнаружить у него какое-либо значение. К
тому же, если вы в число имеющих значение включаете только проблемы из области естественных
наук1, то любые дебаты о самом понятии «значение» также окажутся не имеющими значения2. Догма
значения, однажды возведенная на престол, навсегда остается вне критики. На нее уже больше нельзя
нападать. Она стала (по словам Витгенштейна) «неопровержимой и окончательной»3.
Спорный вопрос о том, существует ли философия или имеет ли она какое-либо право на суще-
ствование, почти столь же стар, как и сама философия. Постоянно возникают новые философские
направления, разоблачающие старые философские проблемы как псевдопроблемы и противопостав-
ляющие злонамеренной философской чепухе здравый смысл осмысленной, положительной, эмпири-
ческой науки. И постоянно презренные защитники «традиционной философии» пытаются объяснить
лидерам новейшего позитивистского штурма, что главной проблемой философии является критиче-
ский анализ обращения к авторитету «опыта»4 — того самого «опыта», который каждый последую-
щий первооткрыватель позитивизма, как всегда, простодушно принимает на веру. Однако в ответ на
такие возражения позитивист только пожмет плечами — они для него ничего не значат, так как не
принадлежат к эмпирической науке, в которой только и возможны имеющие значение высказывания.
Для него «опыт» — это некая программа, а не проблема (за исключением того случая, когда он ис-
следуется в рамках эмпирической психологии).
Я не думаю, что мои попытки проанализировать понятие опыта, который я интерпретирую как ме-
тод эмпирической науки, смогут вызвать у позитивистов иную реакцию. Для них существуют только
два
*2Позднее некоторые позитивисты изменили свою позицию — см. примечание 6 к этому разделу.
1 Wittgenstein L.Tractatus Logico-Philosophicus. London, Routledge and Kegan Paul, 1922 [русский перевод: Витгенштейн Л.Логико-философский трактат. М.: ИЛ, 1958], утверждение 6.53.
2 Витгенштейн в конце «Логико-философского трактата» (где он разъясняет понятие значения) пишет: «Мои
предложения поясняются тем фактом, что тот, кто меня понял, в конце концов уясняет их бессмысленность»
(Wittgenstein L.Tractatus Logico-Philosophicus. London, Routledge and Kegan Paul, 1922 [русский перевод: Вит-
генштейн Л.Логико-философский трактат. М.: ИЛ, 1958, с. 97]). Ср. также Sextus Empiricus.Adv. log. [русский
перевод: Секст Эмпирик.Против логиков // Соч. в двух томах, т. 1. М.: Мысль, 1976, с. 243].
3 Wittgenstein L.Tractatus Logico-Philosophicus. London, Routledge and Kegan Paul, 1922 [русский перевод: Витгенштейн Л.Логико-философский трактат. М.: ИЛ, 1958, с. 30]. Эти слова взяты из конца «Предисловия»
Витгенштейна к «Трактату».
4 Г. Гомперц пишет: «Если мы разберемся в том, сколь бесконечно проблематический характер носит поня-
тие опыта...нам наверняка придется прийти к убеждению, что... по отношению к нему восторженное призна-
ние его подходит значительно менее... чем тщательнейшая и упорнейшая его критика» (Gomperz H.Weltan-schauungslehre. Bd. l. Methodologie, Jena, Diederichs, 1905, S. 35).
48
вида высказываний: логические тавтологии и эмпирические высказывания. Если методология не
является логикой, то, по их мнению, она должна быть ветвью эмпирической науки, скажем науки о
26
поведении ученых в процессе их работы.
Воззрение, согласно которому методология является эмпирической наукой, то есть изучением
действительного поведения ученых или реальной «научной» деятельности, может быть названо
«натуралистическим». Натуралистическая методология (которую иногда называют «индуктивной
теорией науки»5), без сомнения, имеет некоторую ценность. Человек, изучающий такую логику
науки, вполне может заинтересоваться ею и даже с пользой ее применять. Однако то, что я называю
методологией, нельзя считать эмпирической наукой. Так, я не верю, что использование методов эм-
пирической науки поможет нам разрешить такие спорные вопросы, как вопрос о том, применяется ли
реально в науке принцип индукции или нет. Мои сомнения возрастают, как только я вспоминаю, что
вопрос о том, что следует считать «наукой» и кого следует называть «ученым», всегда будет зависеть
от конвенции или некоторого решения.
Я считаю, что к вопросам такого рода следует подходить совершенно иначе. Так, можно рассмат-
ривать и сравнивать две различные системы методологических правил: одну с принципом индукции, другую — без него. Затем мы можем исследовать, возможно ли, допустив этот принцип, применять