Лондон
Шрифт:
– Не важно. Кто, кстати?
Хозяин борделя замялся, но решил больше не рисковать и не связываться с этим поганцем.
– Булл, торговец, – ответил он нехотя.
– Да ну? – Силверсливз хохотнул. – Старый кобель! Ну так ступай и приведи ее. Будь молодцом!
– Она больна, – заявила Изобел Доггет, желая помочь хозяину, и встала. Ее пронзительный голос напитался злобой. – Оставь ее в покое, прыщавый урод.
Силверсливз уставился на нее.
– А что с ней стряслось? И не хами, – добавил он, – а то епископ оштрафует.
– Поди к черту! Сказано тебе, что больна.
– Булл укатал? –
– Не твое дело. Ты ее пальцем не тронешь. Оставь ее в покое! – крикнула она, на сей раз хозяину борделя.
Но тот был сыт по горло.
– Тащи ее сюда, – велел он девушке, а Силверсливз рассмеялся.
Когда Изобел вошла в маленькую мансарду, Джоан и Марджери Доггет были там. Джоан при свете лампы примеряла полосатый наряд Марджери, который собиралась надеть для завтрашней процедуры. Платье оказалось слишком длинным, и девица Доггет только что подрезала его, наскоро подколола и тем удовлетворилась.
– Мы будем гордиться тобой! – сказала она со смехом. И обратилась к нарисовавшейся Изобел: – А вдруг мы все найдем мужей на виселице!
Однако едва Изобел поведала о беде, случившейся внизу, Марджери выругалась, а бедная Джоан побелела как полотно.
– Я не могу, – сказала она, – только не после всего, что было.
– Погоди, ты его еще не видела, – уныло добавила Изобел.
– Надо что-то придумать, – сказала Марджери.
Сестры уселись рядышком на матрас и уткнулись подбородком в руки. Джоан показалось, что те просидели в молчании вечность. Но вот они принялись перешептываться. Чуть позже прозвучали хриплые смешки. Потом опять бормотание. Затем они жизнерадостно вскинули голову.
– Есть план, – сообщила не то Марджери, не то Изобел.
И ей растолковали суть.
– Мы обещаем, она придет, – заявили сестры, усевшись на лавку справа и слева от Дионисия. Тот что-то заподозрил, и одна повторила: – Богом клянусь!
– Уже идет, – подхватила вторая.
– Нам бы еды какой, – сказала Марджери. – И вина.
– Давайте ужинать! – вскричали они хором.
Хозяин насупился. В публичных домах не подавали еды и выпивки, так как это явилось бы посягательством на доходы трактирщиков. Но Силверсливз уже разулыбался. Он поиграл кошельком, где звякнули новенькие монеты.
– С утра не ел, – признался он. – Надо набить брюхо, раз по девкам пошел.
Хозяин борделя нехотя вышел и вернулся с бутылью вина, хлебом и обещанием от жены быстренько наварить говядины.
– Выпьем, девочки, – бодро пригласил Дионисий.
– Всю ночь прогуляем, – согласились те и наполнили его кубок.
Вскоре явилась жена хозяина с приличным котелком, который поставила на стол. Пахло вкусно. Силверсливз поводил носищем и с удовольствием втянул воздух. Он приступил к еде.
Девушка так и не появлялась, но он не расстраивался. Быть может, и вправду заканчивала с клиентом. Или спала. Ему было наплевать. Дионисий не особенно привередничал. Раз сестры поклялись, что она придет, он не думал, что им хватит наглости его обмануть.
Если только дело было не в другом. Они все подливали, и он смекнул, что коли сестры так защищают свою девственницу, то могут попытаться напоить его в стельку.
– Я ждал достаточно, – заявил он, когда Изобел подлила ему еще вина.
Марджери, вернувшаяся чуть погодя, улыбалась.
– Сейчас придет, – пообещала она и налила всем заново.
Однако прошло еще время, был наполнен очередной кубок – с излишней поспешностью, и Силверсливз исполнился подозрений и гнева.
– Черт бы вас побрал, – буркнул он. – Я сам ее приведу.
И тут она появилась. Силверсливз даже ахнул.
Волосы распущены. Ножки обуты в сандалии. Ночная рубашка алого шелка едва скрывала маленькие груди, а сбоку имела разрез, в котором виднелась белая, чуть пухловатая нога. Это был лучший наряд Изобел. Больше на девушке не было ничего. Даже хозяин борделя невольно задохнулся, а его супруга удостоила ее многозначительного взгляда. Джоан улыбнулась Силверсливзу, отважно подошла к нему, спокойно присела на колено, посмотрела на стол и объявила:
– Я хочу есть.
Теперь Силверсливз расслабился. Девка его. И действительно, аппетитное блюдо. Он глянул на жену хозяина, просиял и воскликнул:
– Еще закуски! И вина!
Вечер тянулся, и Дионисий понял, что никогда не был так счастлив. Эта девушка была первой свежей, чистой женщиной в его жизни. Она, безусловно, достанется ему. Сидит на коленях, обняв рукой за шею, похоже, он даже нравился ей. Его привычная лихая агрессивность начала сменяться своего рода добродушием.
– Извините, что заставила ждать, – сказала девушка, – но у нас вся ночь впереди.
Так оно и было. Радость переполняла его и даже ожидание оказалось в охотку. Помещение купалось в теплом и милом свете. Когда чуть позже девушка шепнула ему, что все еще немного волнуется, если ему это интересно, он был искренне тронут и потрепал ее по колену.
– Спешить некуда! – воскликнул он и даже затянул песню.
Затем у них образовался хор, они выпили еще; ее головка уютно покоилась на его плече. Закаленная голова Силверсливза слегка пошла кругом, когда в какой-то момент, уже ночью, – он не следил за временем – его внимание привлекло постукивание ставней. Он посмотрел поверх радостных лиц собравшихся.
– Что это было?
– Ветер, – ответил хозяин и состроил гримасу. – Восточный ветер.
Как будто подтверждая сей факт, ставень хлопнул опять.
Дионисий встал; девушка уже засыпала. Он чуть качнулся, но осклабился:
– Пора наверх.
Силверсливз пошел к двери, девушка, спотыкаясь, двинулась следом. Девицы Доггет зачем-то присоединились к ним.
Холод ожег его, как пощечина, едва он вышел наружу. За несколько часов, пока он сидел в помещении, со студеного Северного моря на Лондон надвинулась суровая ноябрьская ночь. Выйдя из чадного тепла при жаровне, весьма нетрезвый Силверсливз даже пошатнулся – так его шарахнуло осенним холодом. Он моргнул. Фонарь на входе погас. Голова шла кругом. Он тряхнул ею, прочищая мозги, нащупал стену, чтобы добраться до лестницы.