Лондон
Шрифт:
В первый день Флеминг показал Юджину Тауэр и собор Святого Павла. Во второй они посетили Вестминстер и Уэст-Энд. На третий он уведомил Юджина: «Сегодня мы возьмемся за твое обучение». Ровно в девять утра они погрузились в двуколку, и пони зацокал по Лондонскому мосту в сторону Гринвича.
– Если хочешь понять Сити, то начинать нужно отсюда, – объяснил Флеминг, когда они взглянули на панораму, открывшуюся с Гринвичского холма.
Вид разительно отличался от того, что встретил Юджина тремя днями раньше. Дул свежий восточный ветер, небо очистилось; далекий город предстал столь ясно, что выглядел нарисованным, а ниже сверкал
– Это Лондонские доки в Уоппинге; слева – Суррейские, прямо напротив – Вест-Индские, а Ост-Индские еще дальше. – Лицо Флеминга озарилось счастливой улыбкой. – Доки, Юджин! Правда, они прекрасны?
Река, почти не менявшаяся со времен Тюдоров, за последние двадцать лет преобразилась. В Лондонском Пуле ниже Тауэра стало так тесно, что пришлось что-то делать. В приречных топях соорудили сперва один огромный док, затем другой, потом создали систему каналов, построили набережные и дороги, положив начало Лондонским докам. У Юджина голова пошла кругом, когда Флеминг сообщил объем товарооборота в неуклонно разраставшейся Британской торговой империи – внушительные поставки сахара из стран Карибского бассейна, поставки чая из Индии, где Англия, благодаря ряду блестящих кампаний, ныне успешно правила значительной частью субконтинента; широкую торговлю с Европой, Россией, Северной и Южной Америкой. За последние сто лет Лондон превратился из крупного порта в столицу мировой торговли.
– Но никогда не забывай, что это все возможно благодаря одному, – продолжил Флеминг и указал на два фрегата, пришвартованные в Дептфорде. – Военный флот.
После двухвековой борьбы с испанцами, голландцами и французами корабли, заложенные и построенные на дептфордской военно-морской базе короля Генриха Тюдора, подтвердили свое господство на море. Если начало английской торговой империи положили буканьеры королевы Елизаветы, то Нельсон с его продолжателями обеспечили ее сохранность.
– Без флота, Юджин, не будет и города, – изрек крестный.
Юджин расспросил его о многом. Например, не повредила ли торговле Война за независимость США?
Флеминг пожал плечами:
– Да не особенно. Торговля, знаешь ли, подобна реке. Ее останавливаешь, а она знай просачивается. Когда-то главным товаром был табак, а теперь это хлопок. Они выращивают, мы обрабатываем. Есть независимость, нет ее, нравится или не нравится, а торговля идет.
– Но не всегда, – возразил Юджин.
Во время затяжного конфликта с Наполеоном, когда могущественный французский император отрезал Англию от большей части Европы, выстояли только контрабандисты.
– Это верно, – согласился Флеминг, – и спасибо флоту, что мы воспользовались слабостью других рынков. Азиатские и южноамериканские сейчас развиваются вовсю. Но кое-что, Юджин, оказалось не по зубам даже Наполеону.
– Что же?
– Деньги, Юджин. Деньги. – Он усмехнулся. – Видишь ли, пока Наполеон опустошал Европу, все состоятельные иностранцы переправили свои капиталы в Лондон, включая французов! Старина Бонапарт превратил нас в мировой финансовый центр! – И Флеминг хмыкнул, поражаясь причудливости маршрута денежных средств.
На следующий день Флеминг сказал, что им предстоит последняя экскурсия, ибо дела не ждут, и провел Юджина по Чипсайду в Полтри, где и замер, с трудом скрывая волнение. У подножия
– Мэншн-Хаус, – произнес Флеминг. – Официальная резиденция лорд-мэра. Построена во времена моего отца.
Его тон полностью изменился, когда он указал на другой вытянутый и откровенно римский фасад слева, отделенный от биржи узким переулком под названием Треднидл-стрит.
– А это, Юджин, Английский банк, – произнес он благоговейно.
Зажив своей собственной жизнью в Мерсерс-Холле как акционерная компания, Английский банк пережил всех конкурентов. «Компания Южных морей превратилась в пузырь и лопнула в тысяча семьсот двадцатом», – напомнил Флеминг. Даже могущественной Вест-Индской компанией управляли так скверно, что банк помог правительству приобрести над ней власть. Англию втягивали в войны, а банк снова и снова изыскивал средства, поддерживая страну. Крестный Пенни с гордостью расписал, как учреждение выручало правительство из каждого кризиса, как его сотрудники ныне распоряжались большинством государственных счетов, содержали армию и флот и даже проводили государственные лотереи. Банк, строго говоря, был частной компанией, но фактически стал частью государственной машины.
– Его резервы настолько внушительны и так исправно обслуживаются, что при нужде туда обращаются все лондонские финансовые и торговые дома, – объяснил Флеминг. – Авторитет банка несокрушим. Это единственный банк в Лондоне, который имеет право выпускать банкноты для широкого обращения. Билет Английского банка, Юджин, надежен, как… как… – Здесь красноречие покинуло его. – А эта надежность, Юджин, достигнута благодаря осторожности! – вскричал клерк в своего рода экстазе. – Банк очень осторожен. – Он буквально лучился. – Осторожность, Юджин, – это залог выживания. – Молодой человек собрался поблагодарить его за лекцию, но Флеминг, донельзя довольный, продолжил: – Теперь, Юджин, я поделюсь с тобой кое-какими новостями. Мой старый друг помог мне исхлопотать тебе место. – Он выдержал паузу, подчеркивая важность момента. – В Английском банке.
– В банке?
– Да, – радостно улыбнулся Флеминг. – В самом банке. – Он даже рассмеялся от удовольствия, что так услужил крестнику. – Твоя жизнь устроена раз и навсегда!
Юджину пришлось быстро соображать, как ответить. Он был не семи пядей во лбу, зато весьма честолюбив и чрезвычайно упорен, как его предки-гугеноты. Пенни быстро смекнул, что у них с крестным разные представления о хорошем месте.
– А я справлюсь? – осторожно спросил Юджин.
– О, запросто! Дойдя до руководящей должности, ты сможешь… – Он раскинул руки, показывая, что сам-то не побирается.
– Сэр, дело в том, – осторожно начал Юджин, – что я подумывал о другом. Я приехал сколачивать состояние.
– Состояние? Ты уверен?
– Да. Целиком и полностью.
– Вот как. – Джереми Флеминг на время умолк.
По пути домой Юджин боялся, что обидел Флеминга, но вечером за ужином с маринованными селедками тот невозмутимо спросил:
– На что же ты нацелился? На биржу, частный банк?
Дальнейшее повергло Юджина еще в большее удивление. Казалось, что Флеминг на свой спокойный манер почти обрадовался предприимчивости крестника. Глаза у него зажглись по-новому, и он пустился рассуждать о достоинствах и недостатках частных банков и всяческих фирм.