Лорд-обольститель
Шрифт:
— Я взываю к вашей чести… к вашей порядочности… Умоляю, отпустите меня.
— Нет никакого смысла взывать к тому, чего не существует. Но если бы я и отпустил тебя сейчас, ты все равно не смогла бы вновь стать той, которой была до прошлой ночи.
— Я всего лишь хочу уехать отсюда, попытаться забыть о вашем существовании… и никогда, никогда больше вас не видеть.
— Но я-то хочу как раз обратного. Хочу, чтобы ты осталась здесь и чтобы ты никогда меня не забывала. Ты всегда будешь помнить обо мне, Кейт, потому что лучшего любовника у тебя никогда
Я пришла в полное замешательство. И опять переживала ту кошмарную поездку в фиакре. Принцесса сказала, что это было подстроено бароном, и в этом она оказалась права, хотя причина была совершенно иной. Я вспоминала тот момент, когда распахнула дверцу и выпрыгнула чуть ли не под копыта… И все это из-за его неуемной похоти!
Я вскочила.
— Отпустите меня!
Он мгновенно оказался рядом.
— Ну же, Кейт, — произнес он, — ведь ты прекрасно знаешь, что я тебя не отпущу. Впрочем, отпущу, конечно, но не сейчас. Потерпи. Наше маленькое приключение еще не закончилось.
Барон протянул руку, но я схватила лежащий на столе нож и направила на него острие.
— Как! — со смехом воскликнул он. — Так, значит, ты готова меня убить? Ах, Кейт, такого я от тебя не ожидал!
— Не доводите меня! — крикнула я. — Если я вас убью, мир от этого только выиграет!
Он распахнул халат, обнажив грудь.
— Давай, Кейт. Вот сюда, прямо в сердце. Я думаю, оно где-то здесь.
— Вы очень удивитесь, если я это действительно сделаю.
— Вряд ли я тогда буду в состоянии выказать свое удивление. Чего же ты ждешь?
— Я сказала, не доводите меня.
— А ведь именно это я и намерен сделать.
Я бросилась на него. Он перехватил мое запястье, и нож упал на пол.
— Видишь, Кейт, ты все-таки не способна на это.
— Способна. Вы мне помешали. Но если так в этом уверены, зачем же тогда заставили меня выронить нож?
— Щадя твои чувства. Ведь благовоспитанные английские леди не бьют своих любовников ножами. Они пытаются уничтожить их при помощи слов… быть может, слез… в крайнем случае — яда… но не ножа, нет.
— Вам предстоит узнать много нового о благовоспитанных английских леди.
— Я уже приступил к этому увлекательному процессу познания… который доставляет мне неизъяснимое удовольствие.
Тут он обнял меня и прижал к себе.
— Кейт, — прошептал он, — милая Кейт, со мной бороться бесполезно. Сдавайся. Хочу видеть тебя покорной. Хочу, чтобы ты обняла меня и рассказала, как ты счастлива в моих объятиях…
Я отстранилась, а поскольку он продолжал удерживать меня на расстоянии вытянутой руки, принялась колотить кулаками по его обнаженной груди.
Барон только смеялся. Он не хуже меня знал, что я не смогла бы обратить против него этот нож. И был прав. Люди, получившие воспитание, подобное моему, на такие поступки не способны, независимо от каких бы то ни было обстоятельств.
Он сгреб меня в охапку. Я извивалась и пыталась вырваться, но он наслаждался моей беспомощностью.
— Ты испытываешь мое терпение, Кейт…
Долгое
Но что ему до моих чувств? Барону нравилось мое бешенство. Он ведь был прирожденным бойцом.
В конце концов я осознала, что мое буйное поведение ему только на руку. Он получал именно то, к чему стремился, потому что для него победа была тем ценнее, чем большее сопротивление пришлось ради нее преодолеть.
А победа была неизбежна. Если в словесных баталиях мне иногда и удавалось взять верх, то тягаться с ним физически мне было явно не под силу.
Но я боролась… о, как я с ним боролась! Я взвинтила свою ненависть до предела, и в то же время где-то в глубине души понимала, что сопротивляюсь не только ему, но также и чему-то в себе… какому-то эротическому любопытству, подспудному стремлению к этому конфликту… к жажде удовлетворения. Я была побеждена, но поражение доставило мне какую-то безумную, дикую радость, и чем сильнее разгоралась моя ненависть, тем увлекательнее была борьба.
В эту ночь постель походила на поле боя.
Следующий день ничем не отличался от предыдущего. Мне начинало казаться, что я провела в заточении всю свою жизнь. Наверное, он собирается удерживать меня до тех пор, пока не удастся полностью сломить мой дух. Думается, в таком случае ему тут же наскучило бы это приключение и он бы отпустил меня.
Временами казалось, что я сплю и вижу сон. Все происходящее было окутано пеленой нереальности. Однако для такого человека, как барон, в этом не было ничего противоестественного.
Он увидел женщину, захотел соблазнить ее и взялся за осуществление своего плана. Он ведь с самого начала знал, что моего добровольного согласия ему никогда не добиться. Поэтому не оставалось ничего другого, кроме применения силы, что он и сделал…
Как и накануне, вечером был накрыт стол для ужина. Мне показалось, барон немного изменился. Не зародилось ли в его душе сожаление… быть может, нежность? О, только не это. На нежность он не был способен. Тем не менее что-то изменилось, и я спрашивала себя, что же именно.
Разливая вино по бокалам, он очень серьезно произнес:
— Кейт, это было чудесно… я имею в виду время, которое мы провели вместе.
Я молчала.
— Если бы я сказал, что никогда еще обладание женщиной не доставляло мне столько удовольствия, ты бы мне поверила?
— Нет.
— Однако это правда. Зачем мне лгать? Нет ведь никаких мотивов, верно?
— Ваше поведение не выглядит мотивированным. Думается, вы вообще не нуждаетесь в каких бы то ни было мотивах.