Лоренцо
Шрифт:
«А как насчет того, чтобы я разрезал тебя от мошонки до носа, ебанный ублюдок?» — спрашивает Макс, пиная стул Джейка и заставляя его вздрагивать.
«Тебе это никогда не сойдет с рук», — настаивает Джейк. «Я не какой-то уличный панк, которого можно заставить исчезнуть».
Я заставил твоего брата исчезнуть, тупой ублюдок! Слова хотят сорваться с моего языка, но я сдерживаю их. Я скажу ему, когда вернусь за его жизнью. «Думаю, ты поймешь, что мы можем заставить исчезнуть кого угодно», — говорю я вместо этого. «Но к счастью для тебя, моему
Он пристально смотрит на меня, но ничего не говорит.
«Все, что нам нужно сделать, это опубликовать заявление, которое дала нам твоя сестра. Все о том, какой ты извращенный, злой маленький ублюдок. Твоя жизнь, какой ты ее знаешь, будет кончена».
Его лицо становится белее холодильника, который стоит за его спиной.
«Микаэла даже готова выдвинуть обвинения, если нам когда-нибудь понадобится немного больше стимула. Ты же знаешь, что в Бостоне нет срока давности за изнасилование, верно?»
«Ты лжешь», — рычит он, но его губы трясутся, и он обильно потеет.
«Нет. Мы хорошо пообщались с ней. И, конечно, есть ДНК-доказательства твоих преступлений. Ты знал, что у нее твой ребенок? Сын. Но он ничего не знает о развратном ублюдке, который его зачал».
«Иди на хуй!»
Я отодвигаю стул, и он вздрагивает. Мне нужно причинить ему немного боли, просто чтобы он почувствовал, что его ждет в будущем. Я хватаю его вялый член и сжимаю. Он хрипит, и на глаза наворачиваются слезы. «Откажись от вендетты с Мией, или я сделаю это заявление. И если она когда-нибудь увидит твое уродливое чертово лицо, услышит твой голос или если с ней что-нибудь случится из-за тебя», — я сжимаю сильнее, испытывая искушение оторвать эту чертову штуку голыми руками, — «мы вернемся сюда и отрежем каждую часть твоей анатомии по кусочку. Пока ты не станешь всего лишь головой на гребаном туловище. А потом я вылью в твои гребаные глаза кислоту и буду смотреть, как ты сгораешь изнутри, ты, отвратительный ублюдок! Ты меня понял?»
Не в силах говорить из-за боли от того, что его яйца раздавили, он кивает.
«Хорошо». Я выхожу из его кухни, прежде чем моя сдержанность лопнет, оставляя Макса и Данте развязывать его. Оглядываясь на дом, я клянусь, что вернусь. И в следующий раз я приду один.
Глава 70
Мия
Лоренцо обнимает меня за талию, успокаивающе сжимая, пока мы проходим мимо толстых бархатных канатов, ведущих в клуб Peacock. Я сопротивляюсь желанию закусить губу, не желая портить прекрасный макияж, с которым мне помогла Джоуи.
«Не надо нервничать, солнышко», — тихо говорит мне на ухо Лоренцо, и его теплое дыхание вызывает дрожь по моему позвоночнику. «Я хорошо о тебе позабочусь».
«Я знаю», — говорю я с улыбкой. «Я думаю, что я немного волнуюсь и нервничаю, понимаешь? Я впервые в таком клубе».
«Рад это слышать», — говорит он, подмигивая. «Ты помнишь правила, когда мы внутри?»
«Обращаться к тебе только «сэр». Не разговаривать, пока ты не дашь мне разрешения, и делать все, что скажешь,
«Это моя девочка». Он опускает голову и дарит мне сладкий, томный поцелуй.
«Могу ли я спросить тебя кое о чем, сэр?» — мурлычу я, проводя рукой по лацкану его прекрасно сшитого и невероятно хорошо сидящего костюма.
"Конечно."
«Почему сегодня правило «не разговаривать»? Есть ли какая-то конкретная причина?» Правило нервной болтовни — это постоянное правило, и я почти избавился от этой привычки, но вот не разговаривать вообще, даже когда кто-то со мной заговаривает, — это что-то совершенно новое.
Он озорно ухмыляется, в уголках его глаз появляются морщинки, и он скользит рукой по моей заднице.
«Что?» Я хмурюсь.
Он проводит костяшками свободной руки по моей щеке, а затем обхватывает мою челюсть и наклоняет мою голову так, чтобы он мог смотреть мне в глаза. «Это потому, что, мой задорный солнечный шарик, несмотря на то, что ты так полна огня и неповиновения, ты на самом деле превращаешься в очень хорошо воспитанную маленькую рабыню».
От его похвалы все мое тело наполняется жаром.
«Мне пришлось проявить больше креативности и установить некоторые правила, которые можно было бы нарушить».
У меня перехватывает дыхание. «Так ты хочешь меня наказать?»
"Точно."
«Итак, ты хочешь сказать, что я хорошая саба, сэр?»
Он снова прижимает губы к моему уху. «Ты моя идеальная саба, tesorо».
«Спасибо», — шепчу я, наслаждаясь его похвалой, как он меня и учил.
Моя голова, возможно, тоже будет на верёвке, как только мы попадём внутрь клуба. Это одно из самых красивых мест, которые я когда-либо видела. Всё сделано из стекла, хрома и плюшевого бархата. Лоренцо сказал мне, что у него новый владелец, и они отремонтировали и сменили название. Кем бы ни были новые владельцы, у них, очевидно, безупречный вкус. Клуб переполнен, и нам приходится пробираться сквозь толпу, чтобы добраться до VIP-кабинок в задней части.
С открытым от восхищения ртом я восхищаюсь костюмами и нарядами всех, кого вижу. Моя челюсть отвисает еще больше, когда мы проходим мимо двух людей, занимающихся сексом на столе в двух футах от нас.
Лоренцо тянет меня за руку, протаскивая сквозь массу тел, и я спотыкаюсь на каблуках следуя за ним. Вместо того чтобы продолжить путь в конец клуба, он ведет меня в людное место с единственным свободным местом за столиком. Двое мужчин и женщина уже сидят там, и они приветствуют его кивком. Лоренцо садится на пустой стул. Сбитая с толку, я хмурюсь. Мне что, сидеть у него на коленях?
Лоренцо смотрит на меня. «На колени».
Я моргаю, глядя на него.
«Не заставляй меня повторять».
Мой пульс подскакивает, когда я опускаюсь на колени. Какого черта он делает? Он хватает меня за челюсть. «Ты хочешь пялиться на людей, солнышко. Может, мне показать тебе, каково это».
Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но снова закрываю его. Никаких разговоров.
«О, тебе снова захочется открыть этот рот». Он расстегивает ширинку. «Потому что через несколько секунд он будет полон моим членом».