Лотосовый Терем
Шрифт:
— Помню, когда по приезду я первый раз осматривал Юй Муланя, кто-то подглядывал в саду и оставил след в галерее. Госпожа Юй сказала, что это была Юнь Цзяо, верно?
Юнь Цзяо надолго застыла истуканом, наконец кивнула, и по её лицу тоже полились слёзы.
— Это доказывает, что вы очень заботитесь о Юй Мулане, — мягко произнёс Ли Ляньхуа.
Юнь Цзяо закрыла глаза и снова кивнула.
— Вы даже готовы умереть за него, убить ради него — ведь даже если он и невиновен, но не мог объяснить, зачем вывозить тело, — ласково сказал Ли Ляньхуа, он всегда разговаривал с женщинами вежливо и мягко. — Вы его любите?
Юй Хунчжу и цзунчжэн Мин Чжу застыли с выражением крайнего изумления, а Юнь Цзяо тольео заплакала ещё горше и снова кивнула.
Ли Ляньхуа перевёл взгляд на цзунчжэна Мин Чжу и беспомощно улыбнулся.
— Скитаясь по цзянху, старшая дочь семьи Юй завела много друзей, и все они были драконами и фениксами* среди людей: цзунчжэн Мин Чжу — красивый и элегантный галантный мужчина, барышня Юнь — нежная, добродетельная и заботливая, но увы… они были слишком хороши… Градоначальник Юй в самом расцвете сил, госпожа Юй — несравненная красавица, боюсь, юной барышне, которой едва исполнилось восемнадцать, было не сравниться с ней. — Цзунчжэн Мин Чжу помертвел, Ли Ляньхуа помолчал. — Разобравшись в этих отношениях, я понял, как погибла Юй Цюшуан. Барышня Юй умерла от сильного удара “рассекающей ладонью” в нижнюю часть живота, как можно было нанести такой удар? Положение слишком низкое. Осмотрев здания Нефритового города, я обнаружил, что только к спальным покоям градоначальника ведёт цветочная галерея с оградой из белого нефрита, по левую сторону от неё пустое здание, а по правую — покои Юй Цюшуан… — В этот момент в его голосе появились странные нотки. — Забравшись на ограду, в окно справа она могла бы увидеть, что происходит в комнате, а тот, кто в комнате, обнаружив слежку, мог взмахнуть рукой и нанести ей удар в низ живота. Получив ранение и упав, вероятно, из-за потрясения она побежала не в том направлении и оказалась в пустых покоях… Она была воистине невезучей девушкой — забежав в эти покои, застала другую неожиданную сцену. Но из-за травмы у неё началось внутреннее кровотечение, и плача и обвиняя, она упала и умерла. Поэтому… кое-кто подумал, что она покончила с собой, не так ли? Вышесказанному нет никаких подтверждений, и всё это не более, чем безудержная фантазия Ли Ляньхуа, однако… — Он мягко обратился к цзунчжэну Мин Чжу: — Помните, о чём я спросил, когда давал вам поручение? Я спросил, можете ли вы разбить мешок с песком на расстоянии пяти чжанов*, а вы удивились, откуда я знаю. Расстояние от спальни градоначальника до ограды из белого нефрита как раз ровно пять чжанов, и если бы это сделала госпожа Юй… — Он бросил взгляд на разбитый в щепки стул из наньму. — Боюсь, она раскрошила бы даже кости.
Драконы и фениксы среди людей — т. е. выдающиеся люди
Чжан — китайская сажень, равна 3,33 метра; 5 чжанов — чуть больше 16,5 метров
Когда он договорил, в тронном зале Нефритового города воцарилась тишина.
Через некоторое время Хуа Жусюэ хлопнул рукой три раза. Цзунчжэн Мин Чжу попытался отрыть рот, Бу Чэнхай ударил его по точке немоты, и наконец он хрипло заговорил.
— Я не хотел убивать её, просто… просто… вы верно сказали, но, Небо и Земля свидетели, в тот день… я просто… случайно…
— Ли… Вы не можете винить его, я понимаю… — вдруг заговорила Юнь Цзяо. — Мулань с госпожой поженились больше двадцати лет назад, они… они не любят друг друга! Только ради Цюшуан они все эти годы сквозь зубы улыбались друг другу, притворяясь любящими супругами перед дочерью, и пусть Нефритовый город полон несметных богатств, их жизнь была хуже, чем у простых бедняков. Мулань… его так жалко… и госпожа… госпожа… что плохого в том, что она нашла мужчину, который её ценит?.. — По её щекам текли слёзы. — Неправильно лишь то, что мы все лгали Цюшуан, боясь, что она не вынесет этого, а в итоге мы все… общими усилиями… довели её до такого… Я не боюсь смерти, если нужно кого-то наказать, убейте меня, я не боюсь, но Мулань ни в чём не виноват.
— Юнь Цзяо. — Цзунчжэн Мин Чжу не ожидал от неё таких слов и задрожал всем телом. — Это я убил её, она… она залезла на ограду, чтобы сорвать цветок, и увидела в окне меня и Хунчжу, я даже не подумал… я ударил, не подумав, но клянусь, тогда я не знал, что это была она! Она упала с ограды и убежала в пустые покои, мы с Хунчжу оделись и вышли, но её уже не было. А когда я снова увидел её, сказали, что она умерла в Юаньчжоу, привезли её тело… я… я правда думал, что это призраки. Когда господин Ли начал расследовать, как она могла умереть в Юаньчжоу, я больше всех хотел знать правду…
— Когда она забежала в дом, я была с Муланем, — слабым голосом сказала Юнь Цзяо. — Она вломилась как безумная, и много всего наговорила нам, я… я не знала, как отвечать. Потом вдруг упала и умерла, мы с Муланем подумали, что задохнулась от ярости. Она с рождения была слабой, в детстве страдала одышкой. Она умерла на наших глазах, и мы перепугались. Хоть Мулань и богат, но всё принадлежит его жене, и если она узнает, что он виновен в смерти Цюшуан, да ещё сошёлся со мной за её спиной, то никогда его не простит. Так что нам пришлось придумать, как быть с телом Цюшуан. Мы с Муланем представления не имели о её отношениях с Мин Чжу. Возможно, она подумала, что я сражаюсь с ней за его внимание… и не знала о нас с Муланем. — Глазами, прозрачными как вода в осеннем пруду, она посмотрела на Ли Ляньхуа. — Господин Ли — страшный человек, вы словно видели всё собственными глазами. Я надела маску и спустилась с гор, нашла охранный отряд. Мулань спрятал тело в пустом сундуке, а остальные загрузил лично накопленными за много лет драгоценностями, и отправил всё это под видом продажи нефрита. Но сейчас лето, тело не могло лежать в сундуке слишком долго, поэтому я догнала их на постоялом дворе “Сяо-мянь”, притворилась призраком, чтобы напугались и открыли сундук. Чэн Юньхэ — честный человек, он ни на миг не усомнился. Дело успешно свалили на призраков. Мы с Муланем подумали, что так расследовать никто не будет, и всё закончится, — шёпотом закончила она, вытерла слёзы и замолчала.
— Мы с Мин Чжу никак не могли найти Цюшуан, и тут услышали, что в цзянху ходят слухи о призраках, — наконец заговорила Юй Хунчжу. — Господин Ли, вы смогли беспрепятственно войти в город только потому, что мы с Мин Чжу были очень напуганы. — Её тон был холодным, но в голосе слышалась обречённость. — Вы известный в цзянху лекарь. И действительно, вы не разочаровали, сразу распознав, что Цюшуан умерла от семейной боевой техники, а вовсе не от рук призрака. Это принесло мне облегчение.
Услышав это, Ли Ляньхуа улыбнулся.
— Госпожа боялась, всем откроется, что это Мин Чжу убийца, и ошибочно посчитала, что Юнь Цзяо часто посещает Нефритовый город из-за него, поэтому из ревности несколько раз намекала мне, что убийца — это она. Увы, Ли Ляньхуа непонятлив и не уловил желание госпожи. — Хоть он и признал свою непонятливость, но ничуть не стыдился.
— Вы себе на уме, я и не заметила, что смотрю, но не вижу, — равнодушно сказала Юй Хунчжу.
— Так Цюшуан убил Мин Чжу! — Юй Мулань уже расслабился и рассмеялся. — Господин Ли действительно умён, не опорочил невинного человека, мы с Юнь Цзяо ни в чём не виновны, хахахаха…
Услышав его слова и смех, Хуа Жусюэ холодно заметил:
— Ублюдок, притворяясь безумцем, ты угробил шесть десятков воинов! Что же, они не люди, только ваша дочь считается человеком?
Смех Юй Муланя резко оборвался. Юнь Цзяо закрыла глаза и не открывала, её ресницы дрожали, она не могла вымолвить ни слова.
— Мы не ради Юй Цюшуан приехали в Нефритовый город, — сумрачно произнёс Бу Чэнхай. — За последние полсотни лет никто в цзянху не слышал о приказах покончить с собой. Представить не мог, что повстречаюсь с градоначальником Нефритового города, который довёл до самоубийства шестьдесят молодых воинов. Удивительный человек!
Хуа Жусюэ немедленно добавил:
— Вы притворялись безумцем, но не были им, за жизни этих людей вам придётся понести ответственность.
Лицо Юй Муланя исказилось от ужаса.
— Нет, нет-нет-нет… всё не так, я… я никого не убивал, они сами покончили с собой…
— Я знала, что настанет такой день, — ледяным тоном сказала Юй Хунчжу. — Мулань, себялюбивый наглец! Едва переступив порог семьи Юй, никогда не считался с людскими жизнями, ты мелочный, подлый бесстыдник, и только притворяешься верхом добродетели. — Она посмотрела на Юнь Цзяо. — Тогда и мне его изысканные манеры и красота вскружили голову, но, оглянувшись назад, я всё поняла. Ты же глупа и упряма, как и Пу Мулань. Никто не пожалеет о вашей смерти.