Лотосовый Терем
Шрифт:
— Путь отступления? — удивился Гэ Пань. — Какой в этом смысл?
— Смотрите, — Фан Добин указал на сосну.
Гэ Пань подошёл и пригляделся: между стволами деревьев снег был примят.
— След прыжка?
Фан Добин кивнул.
— Между телами Мужун Уяня и У Гуана пятнадцать чжанов, это дерево находится чётко посередине, Мужун Уянь лежит в восьми чжанах от него.
Гэ Пань огляделся по сторонам и тотчас осознал.
— Вот оно что. Деревьев здесь много, но растут они не сплошным лесом — неудивительно, что между телами пятнадцать чжанов. У господина Фана острый глаз, Гэ Пань преклоняется перед вами.
Фан Добин тут же почувствовал, что его затылок вспотел, делано хмыкнул и покосился на Ли Ляньхуа, но тот только согласно кивал.
Вершина холма заросла хвойными деревьями, но не сплошным лесом, а отдельными рощицами, между вершиной и средней частью холм опоясывала прогалина — на этой-то узкой полосе и нашли тела Мужун Уяня и У Гуана. Если какой-то мастер решит спуститься с вершины Си-лина по соснам, чтобы не оставить следов, то через двадцать чжанов снежного поля он не перескочит, какими бы невероятными навыками ни обладал. На любой другой горе можно было бы подобрать камень и наступить на него, но Си-лин был императорской гробницей: весь холм разровняли и засыпали галькой одинакового размера, которая сейчас была покрыта слоем снега, выкопаешь — будет заметно, а вот если под рукой весьма кстати окажутся два тела… Пожалуй, кто-то перетащил их, передвигаясь по деревьям, а потом сбросил на снег, чтобы перескочить прогалину, не оставив следов. Но этот некто предпочёл небрежно бросить два трупа — зная, что это не простые люди и из-за них поднимется переполох — лишь бы не оставить следов?
— Неужели это сделал не убийца Мужун Уяня и У Гуана? — пробормотал себе под нос Фан Добин. — А если он, то как сумел… Понял! — Его глаза загорелись. — У этого человека наверняка изуродованы стопы, он чувствует себя неполноценным, поэтому во что бы то ни стало стремится не оставлять следов.
Господин Фан самодовольно закончил высказывать свои предположения, однако обнаружил, что его никто не слушает: Ли Ляньхуа не отрываясь разглядывал след на дереве, а Гэ Пань переворачивал тело Мужун Уяня.
Чжан Цинмао почитал этих троих как божеств и тихонько слушал в сторонке, а вот Чжан Цинху было что сказать.
— Мы уже давно охраняем Си-лин, в сторожевой башне и на стенах полно людей — даже если бы кого-то заперли во дворце, его обнаружили бы раньше, чем он умер с голоду.
Чжан Цинши не был силён в речах, только кивнул и уставился на Гэ Паня. Фан Добин и Чжан Цинши переглянулись, смутно подозревая какой-то подвох, но не сразу сообразили, в чём он состоит.
— А в подземном дворце? — насмешливо спросил Ян Цююэ. — Не забывайте, пусть император Сичен и завещал, чтобы его похоронили без излишеств, но гробница-то императорская. Кто знает, может, под землёй на самом деле хранятся сокровища, которые привлекли Мужун Уяня и У Гуана. В народе ходит много легенд, то про чудодейственную “Слезу Гуаньинь”, то про большую наследную императорскую печать — в общем, всё, что можно сочинить о подобном месте.
Этот человек выглядел утончённым и говорил высокомерно, Фан Добину он сразу не понравился.
— Но мы тут уже три с лишним года, а так и не нашли, как попасть в подземный дворец, — возразил Гу Фэнсинь. — Если кто-то на самом деле пробрался в гробницу и вынес оттуда два тела, то разве вход не должен быть большим? И где он?
— Судя по летописям, вход в императорскую усыпальницу обычно делают в каком-либо углу сторожевой башни, — сказал Гэ Пань. — Не лучше ли нам разделиться и обыскать Си-лин?
— А! — На лице Ли Ляньхуа отразилось смущение. — Я боюсь призраков.
Гэ Пань вновь оторопел. Фан Добин не выдержал и расхохотался.
— Не имеющий равных искусный врачеватель боится призраков по ночам, ха-ха-ха!..
— Раз господин боится призраков, — вздохнул Гэ Пань, — тогда поищем завтра утром.
Глава 11. Могила первого ранга
Тем вечером Ли Ляньхуа, Фан Добин и Гэ Пань остались в Си-лине. Чжан Цинмао занимал не последнее место в сотне караульных, поэтому мог разместить гостей у себя. Фан Добин и Ли Ляньхуа ночевали в комнате по правую сторону от него, Гэ Пань — по левую сторону. Напротив своей комнаты он разместил братьев Чжан, напротив Ли Ляньхуа и Фан Добина — Ян Цююэ, а напротив Гэ Паня — Гу Фэнсиня. Вообще-то в сторожевой башне и в пределах крепостных стен не должны жить люди — если в прошлом здесь и размещали войска, то они жили за Си-лином, однако эта сотня польстилась на удобство и устроилась прямо в башне. В лютые морозы караульные не патрулировали холм, а днями напролёт сидели в Си-лине, напивались и играли на деньги, проигравшие же ходили за выпивкой и мясом — словом, чувствовали они себя весьма вольготно.
Снег засыпал крепостные стены, всё заливал блеклый свет луны и звёзд. Фан Добин маялся бессонницей. Если не считать храпа Чжан Цинмао, в башне было необычайно тихо. Отражённые от снега лучи проникали сквозь окно левой комнаты и отсвечивали в комнате справа, отчего возникало неуютное ощущение, что можно сосчитать каждый волосок на теле. Однако Ли Ляньхуа преспокойно заснул, даже не покосившись в сторону друга.
Молодого человека снедала какая-то смутная тревога, возникшая, когда он посмотрел на Чжан Цинши. Но они точно не встречались раньше, откуда же беспокойство?
Так и не сомкнув глаз за всю ночь, на рассвете он вдруг услышал, как кто-то с топотом вломился к Чжан Цинмао с паническими криками.
— Командир Чжан! Чжан Цинши… Чжан Цинши убили, у него нет головы! Кто… кто-нибудь видел его голову?..
Об убийстве доложил Ян Цююэ.
Фан Добин так и подскочил на кровати, Ли Ляньхуа тоже сел в постели. Они растерянно уставились друг на друга: Чжан Цинши мёртв?
Тело было в странном состоянии. Когда Чжан Цинмао оделся и вошёл в комнату братьев Чжан, то увидел мертвеца сидящим на кровати в нижнем платье — голова у него была отрублена, одежда покрыта кровью, от холода застывшей ярко-красной ледяной коркой. На фоне чисто-белой стены окровавленный безголовый труп выглядел ужасающе.
По словам Чжан Цинху, он всю ночь играл на деньги у Ян Цююэ, а утром вернулся в комнату и обнаружил младшего брата мёртвым. Фан Добин и Ли Ляньхуа осмотрелись. На теле Чжан Цинши не было других ран, ему просто отрубили голову. Нищий учёный с растерянным видом всё ещё рассматривал труп, а Фан Добин встревожился: это дело явно превосходило его ожидания. Зачем кому-то убивать Чжан Цинши? Какое отношение он имеет к смерти Мужун Уяня и У Гуана?
— Странно, кому понадобилось убивать Чжан Цинши? — пробормотал себе под нос Гэ Пань. — Неужели он как-то связан с Мужун Уянем и У Гуаном?
— Возможно, он знал, где находится вход в подземный дворец, — кивнул Фан Добин.
— Если точно знал, почему не сказал? — удивился Гэ Пань.
— Если это он заманил их в гробницу и убил, то разумеется, не мог выдать себя.
— Тогда почему его убили? — нахмурился Гэ Пань. — Это доказывает, что в деле замешан не только он. Стоило нам решить, что будем искать вход в подземный дворец, как ночью кто-то устранил свидетеля?
Фан Добин вздохнул.
— Значит, убийца где-то здесь. Не исключено, что кто-то из нас.