Лотосовый Терем

Пин Тэн

Затопленное и грязное дно небольшого, но узкого и вытянутого ущелья покрывали множество причудливых плавучих растений, сырость в воздухе затрудняла дыхание, с обеих сторон густо росли деревья, выползали и снова прятались змеи и вредители, над головой кружили вороны, а на земле время от времени попадались истлевшие скелеты — вне всякого сомнения, подтверждая славу места, «откуда не возвращаются».

Покров Инчжу на Ли Ляньхуа давно забрызгало грязью, к счастью, порвать эту вещь было непросто — переоденься он в один из своих старых халатов из Лотосового терема, они бы уже давно превратились в лохмотья… Он не садился верхом, а шаг за шагом мучительно продвигался вперёд, держа поводья в руке.

Он не садился верхом, потому что не видел.

Чёрное пятно перед глазами постепенно превратилось в два пятна, а когда он вошёл в ущелье Бугуй, тень как будто растаяла, превратившись в несметное множество бесформенных пятнышек, которые то стремительно сливались, то разъединялись, тревожа сознание. В ушах у Ли Ляньхуа шумело от жужжания и криков птиц, в глазах рябило, он смертельно устал и решил закрыть глаза — всё равно с открытыми был почти что слепым. Однако сесть на белого коня не осмеливался. Во-первых, он не видел, и если по пути окажется дерево, то лошадь спокойно пройдёт под ним, а его самым плачевным образом собьёт толстая ветка. Во-вторых, с некоторых пор он стал немного бояться высоты, и в седле его немедленно охватывало беспокойство, поэтому предпочёл вести коня в поводу, чтобы тот указывал ему дорогу.

Но Ли Ляньхуа шёл по этому непредсказуемому ущелью Бугуй, ведомый животным, без возможности видеть, и куда ни ступал — выше или ниже — всюду под ногами оказывалась грязная вода, а воздух был горячим и затхлым. Ему приходилось всё тяжелее, всё труднее поспевать за конём, после каждого подъема требовалось три-четыре раза перевести дух, и в глубине души он ужасно жалел о принятом решении. Следуя этим путём, он не нашёл идеально безопасного места, чтобы спрятаться, зато отыскал идеальное место, где похоронить свои кости.

«Кар…» — крикнула ворона.

«Кар… Кар… Кар…» — неожиданно отозвалось со всех сторон множество ворон.

Ли Ляньхуа открыл глаза, увидел над головой дремучие ветви — он уже дошёл до берега горного ручья и оказался в лесу, посмотрел наверх — всё небо заполонили вороны, опустил голову — на земле лежал труп.

Тело принадлежало женщине. В густом лесу конь не мог идти дальше. Впереди слышался яростный звон оружия, похоже, там завязалась потасовка.

Э?

Он не мог сразу определиться, хочет ли пойти взглянуть, что там происходит — ведь даже если пойдёт «посмотреть», с его нынешним зрением всё равно толком ничего не увидит. Неожиданно зашуршали осыпающиеся ветки и листья, он безотчётно отпрыгнул назад — что-то с глухим звуком свалилось с неба прямо на труп. При ближайшем рассмотрении, это оказалась ещё одна мёртвая женщина. Он поднял голову — там, где только что пролетело тело, среди ветвей осталась брешь, оно отскочило от деревьев несколько раз, прежде чем упасть перед ним.

В этот момент пятна перед глазами как раз рассеялись. Женщины были в голубых платьях, украшенных вышитой каймой с изображением великого предела. Судя по цвету и узорам, это одежда какой-то школы. Пока Ли Ляньхуа разглядывал тела, конь, которому не нравилась теснота и необыкновенная влажность чащи, с треском прорвался сквозь заросли.

За деревьями шесть девушек в голубом сражались с одним мужчиной. Шесть длинных мечей сверкали, ударяя и отражая, но как ни сверкали клинки, как ни сменялись приёмы, их удары не достигали цели. Между девушками стремительно носился воин в жёлтом, прекрасного телосложения. Даже с нынешним зрением Ли Ляньхуа видел, что боевое мастерство этого человека значительно превосходит силы девушек, и при желании он давно мог бы вырваться из окружения, однако по неясной причине продолжал метаться между ними.

— Убьём мерзавца, обесчестившего третью шимэй!

— Отомстим за седьмую и восьмую!

— Ублюдок!

Расслышав посреди драки несколько гневных криков, Ли Ляньхуа сообразил, что человек в жёлтом, вероятно, домогался «третью шимэй» этих героинь, они погнались за ним с мечами, однако уступали ему в боевом мастерстве, и он убил двоих из них.

Судя по тому, как шло отмщение, мужчина в жёлтом не взялся за убийства как следует — в противном случае, за пару-тройку ударов первой сестрице, второй, четвёртой, пятой, шестой и так далее пришлось бы дожидаться, пока одиннадцатая, двенадцатая и тринадцатая отомстят за них лет через двадцать. Ли Ляньхуа не сдержал вздоха — по однотонным голубым платьям и вышивке с символами великого предела ясно, что это ученицы Эмэя.

Наконец мужчина в жёлтом потерял терпение и занёс ладонь, чтобы расколоть череп одной из девушек — если бы ученицы Эмэя не были молоды и прекрасны, все как одна грациозны и изящны, он бы давно им свернул шеи. Лишь одного удара человека со столь высоким боевом мастерством хватит, чтобы шестнадцати-семнадцатилетняя девушка в голубом превратилась в кровавое месиво.

Тут из густой чащи с треском вырвался белый жеребец, занятые сражением первая и вторая сестрицы повернули головы — конь был весь мокрый, будто переходил брод, однако здоровый, сильный и грациозный. Явно отличный скакун.

Мужчина в жёлтом замер, чуть задержал направленную на девушку ладонь.

— Кто здесь? — резко крикнул он.

Из зарослей послышался лёгкий кашель, а затем оттуда неторопливо вышел человек. Его белое одеяние слегка промокло, но оставалось блестящим и чистым, без единой пылинки, и пусть двигался он очень медленно, выглядел утончённо. По сравнению с этим распутником в жёлтых одеждах, его изящный облик производил впечатление благородного человека, и девушки невольно прониклись к нему симпатией.

— Постойте, — заговорил человек в белом. — Почтенный Хуанци, вижу, вы в добром здравии.

— Ты кто такой? — пылая злобой, мрачно уставился на него мужчина в жёлтом.

Ли Ляньхуа слегка улыбнулся, но не ответил на вопрос.

— Хуанци из Удана, шисюна главы Цзыся, некогда все уважали за ту славу, которую он завоевал для гор Удана, почему же теперь он стал злодеем, губящим учениц Эмэя…

Оказывается, этот развратник — Хуанци из Удана! Девушек в голубом от ужаса пробил холодный пот, некоторые тут же бросились в заросли искать тела убитых сестёр.

Если станет известно, что Хуанци из Удана убил учениц Эмэя, несомненно, разразится ужасный скандал.

— Ты кто такой? — резко повторил Хуанци. На самом деле он встречался с Ли Ляньхуа у могилы первого ранга, однако тогда тот вырядился девицей из борделя и так размалевал лицо, что было не понять, то демон или человек, так что, естественно, сейчас Хуанци его не узнал.

По-прежнему не отвечая, Ли Ляньхуа снова улыбнулся.

— Почтенный, по-видимому, сбежал с подножия пика Дуаньюнь?