Ловцы и сети, или Фонари зажигают в восемь
Шрифт:
Алёна попыталась сделать шаг, но войти не смогла – невидимая сила настойчиво преградила ей дорогу.
– О как. Значит, сейчас ты наяву здесь и пытаешься пройти сквозь, но мешает возведённая стена на месте этой двери. Что ж, хорошо.
Волк преспокойно вошёл в помещение. Алёна, чьи приподнятые брови высказались за всё лицо, осталась стоять у двери.
– А где тут свет включается? – из непроглядной тьмы раздался глубокий низкий голос, вынеся за скобки звериное обличье Вовы.
– Я думала, волки хорошо видят в темноте. Справа у двери посмотри, у нас так во всём доме сделано.
–
Послышались звуки ощупывания: елозили и сползали по стенам лапы, хлюпал упирающийся мокрый нос.
– Тут нет выключателя. Попробуй силой подсознания включить мне свет, – волк светился хищными жёлтыми глазами из морока комнаты.
– Я уже пыталась. Но даже если там и есть лампочка, в доме всё равно ничего не работает. И я бессильна что-то с этим сделать, даже попросту убраться здесь у меня не получается. Он будто под какими-то чарами. Какая-то чёрная магия. Он как будто сам по себе. Отторгает, отвергает меня. Или я его…
– Блин, а у меня-то лапки вместо рук. Ладно, носом потыкаю, поищу наощупь, что тут есть. Может, найду что-нибудь.
Послышалось внимательное обнюхивание и обстоятельное шуршание. Что-то звонко упало и укатилось. Что-то протянулось волоком из одного края помещения в другой. Что-то, взвизгнув, открылось.
Вскоре, после непродолжительной возни в дразнящей воображение темноте, волк вышел, зажав в зубах рукоять небольшого ларца, на гранях богато отделанного резным деревом и обтянутого тёмно-фиолетовым бархатом на стенках. Волк поставил добычу перед Алёной.
– Думаю, это то, что мы ищем. Он изящен, как раз под стать ключику.
Алёна присела на корточки, чтобы повнимательнее рассмотреть трофей. Пальцы её ловко скользнули по граням, тонко прошлись по материи. Она искала в памяти этот ларец, но найти, к своему сожалению, не смогла. Она потянула крышку вверх. Строгая замочная скважина отрицательно мотнула головой – ларчик надёжно заперт.
– Давай выйдем на воздух, на свет, и там его вскроем, – предложил волк.
– Давай.
Ребята поспешили к выходу. Дом явно держался из последних сил, низко и протяжно гудя, нервно сотрясаясь в негодовании трещащими стенами, сужая и без того стеснённые коридоры, сдавливая жизненное и в то же время мёртвое пространство. Ведомый ритуальной сладостью жертвоприношения, где жертва он сам, дом неприкрыто и вполне однозначно намекал на свой скорый конец.
– Дом недоволен, – заметил волк, шепелявя, сжимая в пасти рукоять ларца. – Как будто мы воры, и стащили что-то, принадлежащее ему.
Едва ребята ступили за порог, дом стремительно накренился, просел и начал усердно рушиться, пока не развалился до самого основания. Казалось, он сам ненавидел себя таким и держался для того лишь, чтобы странники грёз успели покинуть его, необходимый артефакт с собой унеся. Руины, завертевшись волчком, просачивались через огромную воронку в землю, в прохладу зыбучих песков подсознания с разрастающимся гулом. Громадный звук быстро возмужал, расширился и лопнул. Песчаный землеворот раскрутил обломки и жадно проглотил всё до последней капли. На месте дома воцарились гладь и тишь.
– Дом без людей – мертвец, – заключил Вова-волк.
Природа кругом оживала. Из земли
Оглядевшись обескураженным взором, ребята оперативно вернулись к насущному:
– Пора узнать, что внутри, – волк поставил ларец рядом с Алёной. – Ключик у меня на шее висит. Снимай.
Алёна запустила руки в густую шерсть волка и нашла на его сильной шее верёвочку. Изящный ключик был нанизан колечком на тонко сплетённую нить. Ключик плавно вошёл в ждущую замочную скважину. Два оборота страстного танца в абсолютном дополнении друг друга, и скважина растаяла и поддалась, замок бережно отворив: внутри ларца покоилась небольшая гранитная копия Стаффордширского барельефа с гравюрой картины Пуссена и загадочно высеченными буквами под ней.
– Это та же картина, что висела у тебя дома? – Алёна крутила в руках загадочную находку, пристрастно рассматривая её со всех сторон.
– Именно она, – волк задумчиво потупил желтоглазый взгляд на искусно выточенный кусок гранита.
– И какой в ней смысл? Или смысл в этих буквах?
– Что означают буквы, никто не знает. А у самого полотна несколько трактовок, одну из них можно толковать как «помни о смерти». Так что можно расценивать это как угрозу. Может быть, это весточка от родителей, которые продолжают заботиться о тебе. Но я сомневаюсь. Потому что тот, кто этот знак сюда вложил, явно знал, что мы найдём его вместе. Знал, про картину у меня дома. Да и, собственно, ключ мне в подсознание подложил. Кто-то играет с нами в сложные, но интересные игры.
– Что будем делать? – Алёна приподнялась на ноги, в раздумьях глядя на тайну, себя немного приоткрывшую, но в разгадку полностью не перевоплотившуюся.
– Запомни последовательность букв и их количество. Это важно.
Алёна несколько раз пробежалась по находке пытливым взглядом, закрывая глаза и проговаривая буквы про себя.
– Готово. Ты будешь запоминать? – она протянула волку точёный кусок серо-чёрного гранита так, будто он мог взять его в лапы.
– Уже запомнил. Так. Раз дом ушёл под землю, предлагаю закопать и ларец. Но ключик оставим.
Волк обстоятельно почесал бок задней лапой.
– Блин, это так удобно.
– Звериное обличье вообще открывает много горизонтов, – широко подумав, собрала мысли в одно предложение Алёна. – Хорошо. Давай закопаем.
Силой мысли она моментально вырыла глубокую яму посреди сосново-дубового полесья. Между стволов на мгновение показался белый кролик, махнув внимательными длинными ушками.
– Ой, зайка, смотри!
Волк хищно обернулся, насквозь прожжа густую растительность горящими глазами, но кролика пропал и след.