Ловцы звезд
Шрифт:
Первой попыткой погружения в великую одухотворенность Хулиана было падение в свои же испражнения на берегу океана, где он учился у местных рыбаков. Он это расценил как знак слабой рыбацкой школы духовенства и подумал, что для просветления надо искать тайные школы где-то в горах. От всяких проводников Хулиан отказался и решил, что искать их надо в одиночку по велению сердца, которое нашло в итоге на второй день только стаю диких обезьян. Они украли некоторые вещи Хулиана, а одна обезьяна, видимо бывшая в прошлой жизни интернет-троллем, помочилась на него с дерева. Приключения героя нашего времени только начинались, но все интересное уже нам известно. Примечательны еще только два факта. Лет через пять после начала поиска своего гуру, Хулиан нашел какую-то секту, в которую сначала поверил, а потом разочаровался, хотя ему там открыли истину и он, по собственному убеждению, просветился. Истина для Хулиана заключалась в следующих словах мастера: счастье есть в простых вещах вне зависимости от них. Хулиан не понял, что имел в виду
– Печальная история. И если убрать Индию, то таких историй пруд пруди. Такое время, – подытожил Нил
– Какое «такое»? – переспросил Герман
– Ну вот ты говорил очень точно, что вечность, ну та, которую искать надо, застывает и находится между кадрами, где-то в промежутке вещей и чувств. А люди сейчас до бесконечности увеличивают этот промежуток. С одной стороны, у них желание просветиться, с другой стороны жажда наживы. И после просветления идут в стрипбар, отмечать это дело на деньги незаметно и аккуратно отжатые у ближнего. Душа и разум отдаляются к разным полюсам. И стороны, и полюсы на колоссальном расстоянии друг от друга, а между ними пропасть, где вечность исчезает.
– Разве вечность может исчезнуть?
– Для нас может. Вернее, мы для нее. «Когда дао находится в мире, все сущее вливается в него, подобно горным ручьям, текущим к рекам и морям». У нас же все давно наоборот.
Какое-то время Нил с Германом шли молча, и если для Нила пейзаж вокруг был привычен, то Герман наслаждался звуками и запахами и зачарованно глядел по сторонам. Смотреть, конечно, было на что. Большие камни и глыбы, которые были не похожи друг на друга, и одинаковых просто не существовало, будто их каждую ночь кто-то собирает, а утром разбрасывает, словно игральные кости или гадальные камушки. Косые лучи утреннего солнца, пробивающиеся через ветви и кроны деревьев, казались натянутыми нитками застывшего времени, через которые можно аккуратно проходить, не задевая, и балансируя на грани безвременья. Дышащие и наблюдающие деревья, как хранители памяти всего нашего существования, где всё зафиксировано в прожилках их стволов. Небо из-за плотности деревьев выглядело незаконченной мозаикой, а собрать эту мозаику с земли никому не под силу, только самолеты изредка чертили на небе какие-то векторы.
– А вот и воды можно попить, – оторвал Германа от созерцания, остановившийся Нил и черпающий воду из ручья.
Герман попробовал воду, одобрительно кивнул Нилу и начал набирать ее в бутылку, предварительно вылив остатки старой воды.
– Слушай, а ты же фотограф. Почему не снимаешь пейзажи вокруг?
– Да я не такой фотограф. Я не снимаю все вокруг, даже если оно чертовски красиво.
– Интересно. А что снимаешь?
– Кое-что для работы, кое-что для себя. Не так просто рассказать ни про одно, ни про другое, – Герман наполнил бутылку водой, и они пошли дальше.
– Времени хватает, я бы послушал.
– Ну для себя я ищу то, что уже сказал – моменты вечности. Я их встречаю, к сожалению, очень редко. В основном они все, как я и говорил, находятся между кадрами. Но если найду, то этот снимок будет такую энергию отдавать, на которой можно далеко уехать. Обычно, такие кадры ловятся среди людей, которые находятся в странном состоянии что ли. А зарабатываю я на снимках для рекламы. Не обычные рекламные фото, а настоящие произведения коммерческого искусства, хоть и не признаю такого. Не хочется хвастаться, но один снимок стоит нормальных денег, и идет он в рекламные кампании настоящих гигантов торговли. Там для меня в свое время стало все просто: когда я продал первое фото, мне покупатель-криэйтор объяснил принцип рекламного двигателя. У человека, видящего рекламу должен нарушиться статус-кво, он должен вдруг почувствовать себя чуточку неполноценным. Но именно чуточку, если перегнуть, то клиент, именно потенциальный клиент, а не кто попало, сбежит и униженный никогда не придет, а если и придет, то отомстить. Далее этот человек после легкого чувства неполноценности, должен ощутить надежду. Надежда, что все поправимо. Ну и третий микроэтап – конечно, что ситуацию можно изменить только после приобретения предмета этой рекламы. Вот так вот просто, но одновременно и очень сложно, потому что это нужно уместить все в один кадр. И еще сложнее, чтобы кадр говорил не с сознанием зрителя, а с его подсознанием, которое и принимает решение – или купить, расплакавшись, как ребенок в отделе игрушек, или пройти мимо, в надменном игноре.
– «Должен нарушиться статус-кво» говоришь? Как будто человек принимает сигнал от рекламы и пускается в путешествие?
– Да, все верно. Если первый посыл пробивает выстроенную брешь человеческой защиты, то зритель идет за подсознанием в кроличью нору. И там человек может измениться и вернуться другим, он вернется лучше, богаче, красивее, счастливее, причем еще не купив ту вещь или услугу. В этом и самое интересное. Предмету
– Трансформация в кроличьей норе и возвращение в мир лучше, чем был. Это все напоминает мне кое-что… Теперь понятно, чем подменили людям необходимые приключения и героизм. Только вот направление у твоего искусства прямо противоположное.
– Так и есть. Реклама стала отдельным языком, на котором говорят с нашим подсознанием, она заменила все образы и символы и ведет по своим дорожкам. Это уже не искусство, а, наверное, целая религия. Она дает тебе возможность быть объектом зависти, быть героем. Но только в твоей же голове. Плюс реклама дает тебе право выбора, и вот ты уже человек, который сам принимает решения, сам выбирает свою жизнь, сам думает, сравнивает, взвешивает. Заколдованный круг, а входы в него везде, разве, что в таких вот местах нет, слава всевышнему.
– Здесь все ясно. Предельно ясно и грустно.
– Короче, понимаю, что занимаюсь не всегда хорошим делом, но, во-первых, занимаюсь этим редко, не хочу портить карму, хоть и не верю в нее, а во-вторых, иногда стараюсь хоть немного исправить ситуацию, пытаясь продвинуть снимки другого формата. Но все равно в рекламном бизнесе светиться не хочется, поэтому я продаю снимки через представителей компаний, которым, ясное дело, перепадает на ровном месте и деньги, и почёт. Мне же второго не надо вовсе, а первого не надо много. В остальное время кайфую и наслаждаюсь жизнью, но мои «двери» в вечность меня не отпускают. Я постоянно их стараюсь найти, постоянно с собой ношу камеру. Однажды щелкнув удачно затвором, а может и неудачно, не поймал бы эту вечность, и не парился бы так уже несколько лет, как наркоман, и зарабатывал бы хорошие деньги на рекламщиках, и сделал бы себе имя в анналах фотографического искусства… Так вот, однажды щелкнув затвором, поймал уж очень хороший кадр. Вроде ничего необычного относительно других моих работ, но что-то было особенное. И каждый раз я возвращался к этой фотографии, уже, естественно, отпечатанной, и каждый раз не мог оторваться от нее. Она меня затягивала в себя, а потом куда-то дальше, в какой-то поток, в котором я растворялся и исчезал, а потом появлялся каждый раз немного обновленный. Сам не практиковал, но читал про трансцендентальную медитацию, и вот у меня очень похожий эффект получался. Потом я уже не то чтобы специально поймал новый такой кадр, но в момент съемки, понял, что это будет он. И да, отпечатал фото и похожий процесс запустился.
– Почему похожий?
– А потому что у каждого такого снимка есть что-то неуловимо индивидуальное, как будто конечная точка одна, да вот трассы разные. Третий снимок я уже искал сам, для меня это стало навязчивой идеей. И в один момент я почувствовал, что чем сильнее я бегу к проявлению вечности, тем легче она от меня уходит. Тяжело было тормозить свое желание найти, как в принципе оно и бывает с любым желанием, но как только я смог это сделать, совсем немного пришлось ждать, и я нашел. Все шло обычным путем, пока с третьим снимком я не сделал следующее. Все, что я снимаю для себя, я сортирую, выбираю и печатаю, и в отпечатанном виде в итоге был всегда один экземпляр, а третий снимок вечности, буду называть их так, я решил повесить в рамке на стене. Сделал вторую копию и…
– И эффект пропал…
– И эффект пропал. Произведение с зафиксированной вечностью превратилось в рядовую бессмысленную фотографию. Вывод я сделал, но вскоре накосячил в разы больше. Итак, у меня осталось только два снимка вечности, и я продолжил охоту. Спустя примерно год у меня их было уже пять. Очень крутые, так называемые, трипы давали они, разный цветовой фон, разная тишина, разные ощущения. И вот как-то я попал в очень трудную финансовую ситуацию, нужны были нормальные деньги, а так как я последнее время только бегал за вечностью, то на рабочие дела, мягко сказать, забил. Но в моей погоне, я, конечно, много нащелкал и обычных серьезных работ. Короче, позвал я одного «агента», ну это я так называю представителей корпоративных рекламных монстров, чтобы продать что-нибудь из снимков. И вот тебе на, среди прочих, каким-то образом оказался один кадр и тех пяти. Агент то не дурак, очень даже наоборот, вцепился в него и покупать, говорит, буду только этот. Портить отношения с ним не хотелось, все-таки еще продолжать работать надо и деньги он предложил очень даже хорошие. Да и как бы я смог объяснить, почему не могу продать именно это фото? Реклама с этим снимком вышла очень крутой, причем насколько я проверял, этот макет заценили зарубежные офисы этой корпорации и включили в свои рекламные кампании в различных забугорных изданиях. И не зря, как поведал мне агент-покупатель – эффективность была на высоте. Ну а я, что ты думаешь? Деньги эти мне совсем не помогли решить проблему, а вечность скрылась от моего видоискателя. Я же целый год не мог поймать ни один новый кадр, даже сам как-то стал меняться. Оставшиеся четыре снимка, конечно, работали, но я понимал, что дело нужно продолжать. Но вот несколько дней назад, мне кажется, что поймал наконец-то. Только по приезду домой, когда распечатаю, смогу убедиться в этом, но ощущение уже именно той волны.