Ловец богов
Шрифт:
Повертев в руках очки, Говорухин нацепил их на нос и встал. Выпрямиться не получилось — живот свело страшной судорогой, пришлось рысцой нестись в туалет, расстегивая на ходу брюки.
Неприятнее всего «отходняк». Это вам скажет любой наркоман и алкоголик. Льется, как говориться, из всех щелей. Но, правда, еще хуже, когда запор. Тогда пучит, блин.
Усевшись на унитазе, Говорухин стал массировать пальцами виски, вызывая перед глазами радужные белые точки. Надо бы умыться, зубы почистить, а потом можно отправляться домой.
— Завтра же нанесу визит, — проворчал он
И никакой водки или таблеток. Только минералку, подогретый ужин и на ночь горячий кофе.
Сделав свое дело, Говорухин набрал полные ладони холодной воды из-под крана и умылся. Напоследок заглянул в комнату, взял со стола офицерскую кепку и вышел из квартиры, хлопнув дверью.
— Горячего кофе и минералки, — сказал он, спускаясь по лестнице. Сквозь черные очки хрен что увидишь, но он привык.
4
Когда в дверь позвонили, Наташа как раз заканчивала наводить макияж. Паша убежал минут десять назад, сказав, что нужно срочно увидеться с Паршивцем, и она решила, что это он вернулся, забыв что-то важное. Паша на самом деле такой растяпа…
— Минутку! — подведя бровь, Наташа накинула халат и пошла открывать.
На пороге стоял офицер Службы Охраны. Первое, что она увидела — черные, непроглядные очки, закрывающие глаза.
«Они не от солнца, — почему-то подумала Наташа, — они закрывают именно глаза…» А затем офицер открыл рот и спросил:
— Где Павел Аскелов?
— Я… — растерялась Наташа, — он ушел с утра. Сейчас его нет.
— А вы его супруга? — спросил офицер мягко, тихим вкрадчивым голосом, словно домашний врач, интересующийся здоровьем пациента, — Наталья, верно?
Наташа кивнула.
— Что-то случилось?
Офицер улыбнулся, не разлепляя губ. Улыбка вышла не дружеской — странной. Поправил кончиком пальца очки:
— Ничего такого, Наталья. Я из тюремной администрации. Хотел бы задать несколько вопросов по поводу его сокамерника… А когда придет?..
— Вечером, — сказала Наталья, — или, может, завтра утром. Он собирался навестить родителей. Сами понимаете…
— Да, да. Недавно вышел из тюрьмы, хочется погулять, поездить… — вновь улыбнулся офицер, — хорошо, Наталья, передайте ему, что заходили из Службы Охраны, просили быть завтра дома с утра до обеда.
— Его в чем-то подозревают?
Офицер помотал головой:
— Всего лишь свидетель. Зададим несколько вопросов и все. Ничего страшного, Наталья. Не волнуйтесь.
Он замолчал, но не уходил. Наталья смотрела на него, на его черные очки, но не могла разглядеть глаз. Тишина внезапно надавила.
Потом офицер едва заметно кивнул, приложил два пальца к козырьку кепки, развернулся и стал неторопливо спускаться по лестнице.
Наталья захлопнула дверь, провернула замок и прислонилась к двери спиной, закрыв глаза.
Что-то нехорошее произошло. Что-то очень нехорошее. Надо бы позвонить Паше и сказать, чтобы не совался ни в Нишу, ни к Паршивцу. И пусть срочно едет домой. Немедленно.
5
Говорухин не любил умных и самостоятельных женщин. Слишком уж они занудные и говорливые. А еще он не любил лгунишек, вроде жены этого уголовника-софтера.
Врала прямо в глаза!
Вчера Говорухин выкопал досье на Пашку Аскелова, и там черным по белому было написано, что его родители погибли пять лет назад — в авиакатастрофе. А она что сказала? Уехал к родителям! К мертвым родителям?! На тот свет отправился, что ли?! Каких усилий ему стоило, чтобы не врезать лгунье промеж глаз, не повалить ее на пол, не схватить за густые волосы и бить головой об пол, пока она бы не сказала, куда свалил ее муженек. Говорухин сдержался. Пусть невероятным усилием воли, но сдержался. Не хватало ему заявления в полицию. (Хотя, — твердил голосок в голове, — можно было предупредить уродку, чтобы молчала в тряпочку, А еще вырвать ей язык к едрене фене и руки переломать, чтобы не врала офицеру Службы Охраны).
— Завтра я его найду, — проворчал Говорухин, выходя из подъезда дома Аскеловых. Был еще один софтер, которого он собирался навестить. Его звали Коля Аленичев, судя по записям, он гулял по Нише вместе с Аскеловым. Он же помогал красть дискеты. Говорухину было наплевать, нарочно или случайно эти двое сперли информацию. Главное, что сперли.
Он сел в интермобиль, размышляя, что сделает с Колей, когда его найдет. Нет, прямо в университете его допрашивать не следует. Лучше взять тихонько под локоток, усадить на заднее сиденье и отправиться на дачу к Олеже. Студент наверняка не станет сопротивляться. Да он, наверное, от страха в штаны наложит.
До университета Говорухин доехал быстро, припарковался у обочины, вышел и направился к дверям. В холле университета было пусто и тихо. Гардеробщица за стеклянным окошком читала газету; подняла на Говорухина глаза, увидела форму офицера и стала читать дальше.
Оглядевшись, Говорухин увидел расписание занятий на стене и направился к нему. Теперь дай бог вспомнить какой там у Коли Аленичева факультет и курс… Ага. Сейчас половина двенадцатого, значит занятия закончатся через двадцать минут. Аудитория, в которой предположительно находился юный преступник, имела номер 11-А. За разъяснениями пришлось обратиться к гардеробщице. Старушка старательно объяснила, показала рукой и даже вызвалась проводить, но Говорухин вежливо отказался. Было видно, что гардеробщица подозревает каждого студента в организации заговора против всего человечества, и с радостью бы поставила всех их лицом к стене. Проблемы старушки Говорухина не интересовали. Он искал одного, конкретного человека.
Поднявшись на третий этаж и никого не встретив, Говорухин быстро отыскал одиннадцатую «А» аудиторию и замер у двери, размышляя, как поступить дальше. Конечно, хотелось ворваться прямо сейчас, отыскать урода, схватить его за шиворот и вытащить в коридор на глазах у всех. Форма офицера Службы Охраны сыграла бы в таком случае положительную роль. Но с другой стороны, Говорухин не хотел слишком уж привлекать внимание. Везде могут найтись так называемые блюстители порядка. Проще говоря — стукачи. Возьмут и донесут куда надо или запишут арест на цифру и выложат в w-нет.