Ловец душ и навья невеста
Шрифт:
— Да, старенькая уже, должно быть. А может, завела новую…
— Она врала насчет кодекса? — прямо спросила Карна.
Рихард вздохнул, и Карна медленно кивнула.
— Я не обижу тебя, — пообещал Рихард. — До меня дошло. Со второго раза, правда, но я не безнадежен.
Он улыбнулся, как нашкодивший мальчишка, и вдруг показался очень привлекательным: волосы его снова растрепались, а улыбка вышла такой озорной и хорошей. И Карне захотелось снова пересесть поближе, чтобы чувствовать тепло его тела, и неторопливую ласку…
— А вот и наша Фифи, — радостно объявила мадам Роуз, внося в комнату собачонку. —
Она потеребила треугольные ушки собачки, а та тявкнула что-то в ответ и выпучила и без того большие глаза.
***
Передав Фифи в руки спутницы ловца, Роуз улыбнулась и сама закрыла за ними дверь. Вечер начался на редкость удачно. Мало того, что она сплавила с рук собачонку, которая вызывала у нее лишь жалость и воспоминания о не самом приятном клиенте, так еще и за Харди было радостно на душе. Он сложный, конечно, и не каждая потянет такую степень открытости. Она бы точно не сумела построить отношений с мужчиной, способным увидеть всю ее подноготную. Роуз невольно поежилась, словно от озноба. Такая, как Карна, ему и нужна: красивая, правильная, женственная, но со стержнем… И как Рихард ее обнимал: осторожно, будто боясь спугнуть. Если бы он не был так увлечен своей спутницей, то наверняка не отвалил сорок шендеров за собачонку, за избавление от которой она и сама была готова приплатить.
— Роуз, — окликнул ее мужчина от одного из столиков, и она с готовностью подошла.
— Здравствуй, дорогой, — профессиональная улыбка осветила ее лицо, хотя этот клиент ей не особенно нравился. Нет, он не имел каких-то извращенных пристрастий, и девочки охотно его обслуживали, но как человек он был ей неприятен. К сожалению, личная симпатия в ее бизнесе — непозволительная роскошь.
— Это ведь ловец только что ушел? — спросил мужчина. — А кто это с ним?
— Ты ведь знаешь, я храню секреты клиентов, — пожала Роуз плечами. — Иначе и сам бы перестал сюда ходить.
— Шикарная, — протянул он задумчиво. — Работает на тебя?
— Нет, — улыбнулась Роуз. — Она несомненно красива, и кому-то с ней повезет. Но кому-то одному, понимаешь?
Она интимно погладила широкое плечо мужчины, обтянутое синим сукном полицейского мундира, и отошла.
11.
Карна молча шла рядом, держа его под локоть. Собачку она спрятала под плащ и прижимала ее к груди другой рукой.
Он ждал, что в борделе Карна закатит очередную истерику. Собственно, ради этого он и взял ее с собой — мелкая месть за взбучку, которую она устроила ему после ужина. Но Карна снова его удивила. В первые минуты она явно была в шоке, а ее синие глаза стали на пол-лица, но никаких нотаций не последовало. Может, посчитала, что для него бордель — это нечто само собой разумеющееся и нечего перед ним разоряться. Хотя он не любил пользоваться продажной любовью и чаще платил за воспоминания. К сожалению, девочки мадам Роуз охотнее соглашались продавать тело, чем душу.
А как она трогательно жалась к нему, будто в поисках защиты, и потом, на диване, уже по другой причине… И ее белая шея, которую хотелось то ли исцеловать, то ли сжать посильнее… Он думал, Карна гневно оттолкнет его руку и обольет очередной порцией словесных помоев, а вместо этого она явно поплыла: губы приоткрылись, глаза затуманились, и если бы он был понастойчивее… Взять у Роуз сердечника, что ли, это сделало бы его жизнь куда приятнее.
— Рихард, я слегка не уловила твой замысел, — сказала Карна. Она споткнулась и прижалась к нему сильнее, так что он почувствовал мягкое прикосновение ее груди к своему предплечью. — Ты что, хочешь заменить собак? Но у тебя же не выйдет! Каждая собака уникальна для своего владельца. Он сразу заметит подмену!
— У меня есть шикарная отговорка: в собаке была навь, это не могло пройти бесследно. Животное изменилось, — коротко ответил он.
— В собаке навь? — взволнованно переспросила Карна, подняв к нему лицо.
— В общем, дело такое, — нехотя начал он. — Вилмос Грох позвал меня в свой особняк, чтобы я прогнал навь, подселившуюся в собачку его любовницы.
— Это ведь невозможно! — воскликнула Карна.
— Возможно, — ответил Рихард. — Но сложно и очень неприятно. Я делал это однажды. Тогда навь вселилась в ребенка.
— Навь не может занять тело живого человека.
— Мальчик болел, его лихорадило, он бредил и был практически без сознания, так что навь воспользовалась его слабостью.
Рихард невольно поморщился от воспоминаний: хрупкое, взмокшее от пота тельце оказалось нечеловечески сильным, и он едва смог уломать его и связать, чтобы заглянуть наконец в глаза…
— Но ты ведь мог отказаться, — сердито сказала Карна, — вместо того, чтобы обманывать.
— Вилмос надавил на меня. Он знает о том, что я завалил проверку.
— Но если он поймет, что ты его одурачил, то наверняка захочет отомстить и раскрыть твой секрет!
— Он не хочет огласки, — сказал Рихард. — Боится, что жена узнает о любовнице. Ему выгоднее поверить, что Фифи — это Жожо, и убедить в этом Мирабеллу. А иначе я тоже могу доставить ему неприятности.
Какое-то время Карна шла молча, обдумывая его слова. Улицы были пусты, и лишь пару раз им встретились караульные. С реки тянуло сыростью, и Карна вскоре подняла воротник своего плаща, чтобы защититься от промозглого ветра.
— Жалко Жожо, — сказала она наконец.
— Ты ее даже не видела ни разу, — заметил он. — И я, кстати, тоже. Жрун сидит в ней больше недели. Собаку не спасти, это факт. Она уже необратимо изменилась.
Он остановился у тяжелых ворот, которые были слегка приоткрыты. Щербатая луна заливала холодным светом и дорожки, и фонтан, а красные листья казались совершенно черными.
— Подожди меня здесь, — сказал Рихард, и Карна испуганно вскинула на него глаза. — Я убью жруна и вернусь за тобой. Подменим собаку — и делов.
Он шагнул прочь, но Карна вцепилась в его рукав.
— Что? — спросил он и глянул на ее судорожно сжатые пальцы. — Хочешь поцеловать меня на прощанье?
— Ой, проваливай, — буркнула Карна, оттолкнув его прочь. Фифи высунула мордочку из горловины плаща и сердито засопела.
Ухмыльнувшись, Рихард пошел по дорожке к особняку. Решетки на окнах на месте — отлично. Ключ, который вручил ему Вилмос, легко повернулся в замке, и дверь открылась без скрипа. Но когда Рихард вошел, то волосы на его затылке зашевелились. По дому полз гнилостный запах тьмы, удушливый, мерзкий. Жрун был заперт на третьем этаже, и если бы оставался там, то так сильно не воняло.