Ловец мудрости
Шрифт:
– Я был так уверен, - пробормотал он с неверующим взглядом, как будто он не совсем еще осмыслил правду. – Я вышел из камина, и министр был там, ожидая меня. Брон был с ним, стоя слева, присматривая за МакЛаггеном.
Это был единственный момент на протяжении всей его истории, когда злая ухмылка появилась на его суровых чертах прекрасного лица. Остальное время, то, как он сидел на диване, наклонившись вперед, так что его лопатки выделялись на фоне рубашки, острые и заметные, как у кошки, - и выражение его лица, все в нем указывало на явную горечь. Он так хотел оказаться правым.
– Я не ожидал, что оно будет настолько массивным или таким переполненным,
То, как он выразился, сделало город похожим на монстра, грузного и шумного: неописуемый дракон с серо-стальной и землянисто-коричневой чешуей, выбрасывающего огненный пар и едкий дым в облачную погоду. А люди? Сосуды, кормящие его – поддерживающие его живым. Они двигались под твердой кожей, как масло в машине, перемещаясь по эффективной сети вен и артерий, которые легли в основу Лондонского метро.
– Лифт доставил нас на второй уровень, и мы вышли в длинный коридор, который разветвлялся на три. Штаб-квартира авроров находилась в конце второго. Там была тренировочная база. Она была раза в два меньше футбольного поля, окруженная стенами из черного мрамора. Абсолютно пустое пространство. Ни мебели, ни декора. Только ведьмы и колдуны, практикующие свои навыки.
– Ты понаблюдал за какими-нибудь хорошими поединками? – взволнованно потребовал Эммет, наклоняясь из-за дивана.
Эдвард закатил глаза. – Недолго. В одного волшебника ударило заклинание, когда мы проходили. Я думал, что он раскроит себе череп, потому что он летел прямиком на стену. Но мрамор будто… размяк при ударе. Маг отскочил от стены, как будто она была периной.
По какой-то причине все присутствующие вдруг повернулись ко мне. Они, что, думали, что я знаю все существующие заклинания?
Я пожала плечами, застряв между развлечением и легким раздражением.
– Что было дальше? – нажала Эсми, когда я ничего не ответила.
– Кингсли привел нас в круглую комнату для собраний. Все стены здесь полностью покрывали меловые доски. Надписи занимали всю их поверхность – коллективные идеи и вклады аврората. Все находившиеся здесь люди сидели за гигантским круглым столом, кидая в меня колкие взгляды с того момента, как я вошел.
– А Сейбер? – подстрекала я.
Эдвард покачал головой. – Хладнокровный. Я прошел мимо каждого человека в этой комнате, и ничей аромат не соответствовал аромату мага в маске.
– Чем пахла его кровь?
– Корица, - хмыкнула Элис, ее голос сохранил прежний тон.
– А Сейбер?
– Лимонник, - произнес Эдвард, - с легким оттенком чеснока.
Розали сморщила нос от отвращения.
– Не куксись, детка, - сказал ей Эммет. – Звучит так, как человек пахнет для меня.
Я усмехнулась. – Лимонник? Серьезно?
– Не слушай его, - сообщила его возлюбленная, закатывая глаза. – Нет такого понятия, как человеческий запах, когда дело касается крови. Когда я нашла его в лесу после нападения медведя, он сильно пах ромашкой и ванилью.
Никогда бы не ожидала, что увижу громадного вампира дующимся, но это было то, что вызвали поддразнивания Розали. Она смеялась без сожаления по поводу предательства.
Это отступление вернуло разговор обратно. По словам Эдварда, Сейбер отреагировал не иначе, как любой другой из его коллег. Его пульс ускорился,
Кингсли сообщил Эдварду впоследствии, что они не могли даже арестовать подозреваемого за грязную игру. Единственным доказательством, что у них было, являлась интерпретация Эдвардом снов Элфи, чего было не достаточно. Пока Сейбер не оступится, или у них не будет более веских доказательств для его задержания, он будет на свободе. Элфи Трумэн, с другой стороны, был отправлен в Мунго, где проходил лечение, чтобы прийти в себя.
Неожиданное, но нежное потряхивание за плечи вывело меня из транса. Так или иначе, Эдварду и мне удалось все же добраться до нашего святилища без моих витаний в облаках.
– Белла, ты в порядке? Ты была такой тихой. – Эдвард подошел ближе, пока не стал возвышаться надо мной, немного склонив свою голову и демонстрируя беспокойство.
– Я просто задумалась, - произнесла я бесцветно, проводя рукой по своим волосам. Очевидное высказывание породило, коротко говоря, неловкую паузу. Эдвард продолжал смотреть на меня, жесткий и несгибаемый, как гранит, пока ждал развернутого ответа.
Я пожала плечами и солгала. – Всего лишь квиддич.
Я не упустила, как его осторожные глаза сузились, хоть и бесконечно мало. Возможно, он сомневался в моем ответе, полагая, что вместо этого я все еще размышляю о звездной карте, которую отыскали его братья, потому что то, как он смотрел на мое лицо, создавало впечатление, что он искал признаки обмана. Ложь была слишком правдоподобной, однако, учитывая, как серьезно я относилась к игре. Не все ли равно, где больше вероятность смертельной опасности?
Безусловно.
Он тихо вздохнул, с облегчением, после чего повел меня к гигантской кровати с балдахином, которую мы лицезрели уже много раз до этого. Арфа тоже материализовалась и играла мягкую колыбельную, освещаясь янтарным светом камина. После того, как мы скинули свою обувь и положили наши сумки на плюшевый ковер, мы забрались на гигантскую кровать, где утонули в море роскошных подушек, которые в совокупности скрывали треть пухового покрывала цвета слоновой кости.
– Знаешь… даже если вы не обыграете Слизерин, - начал Эдвард, чем заработал устрашающий хмурый предупреждающий взгляд Свон. Когда мои ноздри начали раздуваться, он быстро отступил, возможно, опасаясь, что у меня лопнет кровеносный сосуд. – Я имею в виду… Я не хочу, чтобы ты чувствовала давление.
Я усмехнулась на его корректировку и расслабилась в его объятиях. Зимняя прохлада его кожи идеально уравновешивала жар пламени, танцующего в камине.
– Я знаю, ты только пытался быть добрым, но это просто неотъемлемая часть спорта. Ты всегда разочаровываешь кого-нибудь, если проигрываешь. Я знаю это по опыту. Что бы это ни стоило, Эдвард, - поклялась я, встречая взгляд его изумрудных глаз, - я всё сделаю.
Я не могла решить, какой эффект мое обещание оказало на него. Ему, должно быть, было интересно, как далеко я готова зайти, чтобы победить, поскольку он был, проще говоря, беспокойным человеком от рождения. Он немного отодвинулся, однако, пока мы отдыхали вместе на кровати; только его поджатые губы показывали какие-либо признаки того, что происходит у него внутри. Я пришла к выводу, что он согласился со мной, за неимением другого варианта. Когда я сказала «всё», он знал, что я не преувеличиваю. Это не обязательно обозначает, что ему должно было это понравиться.