Ловец
Шрифт:
Хунхузы попали под перекрестный огонь, и в первую же минуту половина из них были ранены или убиты. Ма Хун – ловкий черт! В тот момент, когда убитый возница нашей двуколки валился на землю, главарь перехватил поводья и резко развернул повозку. Я позволил ему это сделать, нечего было подставлять собственные головы под случайные пули, и, лишь когда двуколка перевалила через бугор, подмигнул Диме.
Он резко опустил свой кулак на голову все еще отстреливающегося телохранителя, а я синхронно сильно тюкнул костяшками пальцев за ухом главарю и тут же занялся вторым телохранителем. Живчик! Ударом кулака телохранитель попытался проломить мою переносицу, но, конечно, неудачно. Я успел уклониться и, в свою очередь, из положения
– Хватай главаря! – заорал я Митьке и открыл огонь по толпе хунхузов, несущихся в нашу сторону. Мой напарник, грамотно прикрываясь телом еще не очухавшегося Ма Хуна, быстро отступал, а мне пришлось, отстреливаясь, плюхнуться в придорожную канаву. Мама дорогая! Вся эта банда сосредоточила огонь на мне! Я ужом скользил по канаве, стараясь побыстрее перевалить через бугор. На мое счастье, сделавший это ранее Дима выбрал позицию и на некоторое время смог задержать эту толпу, а через пару мгновений из переулка вылетел кавалерийский эскадрон.
– К бою! – сразу оценив обстановку, закричал командир эскадрона.
Едва завидев всадников, бандиты бросились врассыпную. Но куда там! Конники догоняли и, сладострастно хекая, рубили их шашками. Поняв, что не уйти, с десяток бандитов сбились в кучу за стенами полуразрушенного старого дома и отстреливались до конца. Я лежал в канаве и пока не высовывался, боясь попасть под раздачу. Правда, одиночество мое вскоре скрасил один из бандитов, разрубленной тушкой свалившийся мне на голову.
Когда я, скинув с себя груз, приподнялся из канавы, все уже было кончено. Около трех десятков порубленных, пострелянных хунхузов валялось на земле. Досталось и кавалеристам: не менее трети эскадрона успели уничтожить бандиты. Теперь можно было позаботиться и о себе. Я поменял залитую кровью рубашку на относительно чистую гимнастерку, снятую с одного из убитых кавалеристов. Мародерство, конечно, но покойнику уже все равно, а мне появляться в городе в неприличном виде было как-то не с руки. Пока мы тут немножко воевали, бойцы, сидевшие в засаде у пирса, успели захватить в плен двух раненых.
Весь бой длился не более получаса, но пока допрашивали плененных хунхузов, пока собрали своих убитых и раненых – совсем стемнело, поэтому о налете на «Золотой лотос» нечего было и мечтать. Днем еще можно было попробовать достать старика, как оказалось – отца Ма Хуна.
Со слов экстренно допрошенных пленников именно он был мыслительным центром банды, а сам Ма Хун лишь энергичным исполнителем его воли. Но операция еще не была завершена – предателем, сливающим информацию хунхузам, оказался Иван Дунин, или Ван Дунь – оперативный сотрудник местного ОГПУ.
Сегодня он как раз дежурил в «конторе» и даже не в свою очередь. Видимо, решил держать руку на пульсе событий. Следовало, как можно скорее перехватить Ваню и вдуть ему по самые бакенбарды прямо на месте.
Скачка по темным улицам – полное безумие, но Буренко, оказывается, приехал сюда в автомобиле. Пофыркивающий старенький «форд-Т», выехав из ворот усадебки, принял четверых пассажиров (в том числе и нас с Митькой) и понесся по кривым улочкам города, освещая дорогу неярким светом круглых фар. Славная машинка, только водитель ей достался никудышный. На ухабах, даже и поворотах, он даже не притормаживал, так что нас мотало по салону, как горох в погремушке. А у одного из кабаков на Морской улице нам пришлось притормозить – вылетая из-за поворота, машина на полной скорости сбила какого-то пьяницу. Мы и сами чуть не вылетели
– Готов, – объявил он.
– Брось ты эту падаль! Садись быстрее, уйдет, уйдет паскудина! – заорал на него Буренко, и мы помчались дальше.
Ближе к центру города улицы были освещены огнем фонарей, но и движение было более оживленным. Несмотря на это, наш шофер мчался, распугивая прохожих и конные экипажи так, что всего за несколько минут доставил нас до здания конторы на Алеутской. Топоча сапогами по мрамору ступенек, мы ворвались в вестибюль.
– Что случилось, товарищи?! – спросил дежурный восточной наружности, приподнимаясь со стула вахтенной каморки.
«Вот он, красавчик, с ложной тревогой на лице стоит в окружении двух охламонов».
– Маньчжурский волк тебе товарищ! – заорал Буренко. – Хватайте его, хлопцы!
Сказать легко, а вот поймать мужичка не удалось. Больно уж ловкий тип оказался! Нас разделяли пять шагов и высокая стойка, и пока я в прыжке пытался достать эту тварь, китаец успел вырубить одного из охранников и заслониться другим. А в следующую долю секунды, когда уклонялся от падающего на меня охранника, я заметил наган в руке китайца. Мой-то был у меня в руках давно, и мы выстрелили почти одновременно. Он промахнулся, а я не очень. Точнее, очень не очень. Короче, голову ему прострелил. Надо же, горе какое!..
Глава 4
Константин Рукавишников. Командир ударной группы
С делами управились за полночь. Сначала обыскали труп предателя и ничего полезного не нашли. Потом определили на постой в подвал здания Ма Хуна, к допросу которого Буренко собирался приступить завтра. Вышло так, что ночевать нам оказалось негде. Да и сам старший оперуполномоченный не спешил на свою холостяцкую квартиру. Поэтому расположились прямо в кабинете. Еда была – Буренко отоварился в распределителе и теперь щедро делился собственным пайком с нами. Красная икра, балык нельмы, молодая редиска, копченая колбаса, коврига хлеба и, конечно, сало, и казенная водка появились на столешнице. Под чутким руководством нашего начальника мы с Митькой в четыре руки быстро собрали стол.
– Ну, выпьем, чтобы дома не журились! – произнес начальник и лихо опрокинул стопку в широкий рот.
– Дали бы мне волю, я бы этих китаезов в бараний рог скрутил! – заявлял через полчаса захмелевший Буренко.
– А в чем проблема? Батальон пехоты и – айда на штурм Миллионки! – заявил более его опьяневший Дима.
– Нельзя, брат. Политика! – для значимости водя указательным пальцем перед носом моего партнера, изрек Буренко. – Пока имеется хоть какая-то возможность влиять на политику в Поднебесной, наши дипломаты перед китайскими вождями расшаркиваться будут, а попробуй мы депортировать узкоглазых с Миллионки, такой хай поднимется! Опять же КВЖД – явно доходов с нее чуть, зато проложена до самого Порт-Артура.
– А как же золото? – невпопад спросил Дима.
– Ты о чем?
– Золото на катере везти еще опасней, чем по железной дороге, да и дольше…
Буренко рассмеялся:
– Не было на катере никакого золота. Вернее, его, конечно, загрузили на катер, а потом в пути сделали остановку и уже шли без груза. Золото давно в хранилище, доставка поездом действительно вышла быстрее. За грузом от самых Гилюйских приисков следили. Скажу прямо, золотодобыча на Амуре почти вся в руках китайцев. Вернее, большая часть золота уходит за границу, и ничего поделать с этим пока не можем. Управление, конечно, сосредоточено в руках у русских, но работают на приисках в основном китайцы, и большая часть золота просто расхищается. От приисков кормятся хунхузы, спиртоносы, торговцы опиумом, скупщики золота. Наш Чжэн Чэнгун как раз и пытался организовать нападение на конвой с золотым грузом, когда мы его сцапали.