Ловец
Шрифт:
– А аккурат в десяти верстах отсюда лагерем встали. Еще вчера вечером. В банде человек пятьдесят китайцев и трое русских военных. Я пошнырял вокруг лагеря, разговоры послушал. Ждали они кого-то. Похоже, завтра отряд разделится, часть хунхузов в верховья Бикина подадутся, а военные к поселку Бикинскому собрались идти; все про мост через реку говорили…
Ого! Похоже, белогвардейцы решили взорвать железнодорожный мост, а ждут они… Наверняка специалиста, чтобы заложить взрывчатку в наиболее уязвимых точках опоры. Тут Митька прервал мои размышления.
– Да где ты раньше был, чучело гороховое! – накинулся он на Сему. – Более суток у нас под носом банда стояла, а ты даже не почесался!
– Спокойно, Митяй, – урезонил я своего приятеля. – Ночью по тайге только зверь ходит, а утром нас уже в лагере не было. Ты, Сема, дальше рассказывай: дождались они человека?
– Да, сегодня ближе к вечеру пришли еще двое русских, в лагере с хунхузами остались, – ответил Сема, с опаской поглядывая на сердитого и большого Митю.
Да, проблема. Отряд по любому делить придется. Хунхузов вместе с белогвардейцами, чуть ли не вдвое больше, чем нас. Затемно надо выходить навстречу бандитам.
– Вот что, Семен, поговори сейчас с Трофимом, вон он у дальнего костра рядом с коновязью сидит. Охотник он бывалый. Возьмите еще двух человек по его выбору и, как развиднеется, топайте в разведку. Мы по следам за вами пойдем. Да, еще договоримся об условных сигналах. Ты рябчиком свистеть умеешь?
– Могу, надо только пищик сделать…
Раннее утро, туман стелется над рекой. Еще затемно лагерь пришел в движение. Бойцы подгоняли амуницию, в заплечные котомки укладывали боеприпасы и небольшой запас продуктов. Решили идти налегке, с лошадьми мороки много по дебрям шариться. Пока готовились, наши разведчики успели уйти далеко вперед. Шли мы вдоль берега реки, а затем свернули на зверовую тропу. Могли бы прохлестнуть мимо, но я вовремя заметил затесы, оставленные разведчиками. А через полчаса услышал, как трижды свистнул рябчик. Значит, впереди опасность. Остановились, рассредоточились вдоль тропы, и в это время появился Семен.
– Хунхузы разделились, – сообщил он, тяжело дыша. – Большинство переправились через Бикин, на другую сторону. А дюжина бандитов сейчас чешет к железной дороге…
В первый момент я даже растерялся от такой хреновой диспозиции. Переправляться сейчас не на чем. Пока плоты построишь – полдня уйдет.
– Брод поблизости есть? – спросил я внезапно охрипшим голосом.
– Нет, – виновато развел руками проводник. Да, не доглядел он вчера, видимо, у хунхузов здесь заранее были лодки припасены.
– А лошадей они куда дели?
– Дык, лошадей разделили. Четыре с грузом пошли в сторону «железки», остальные вплавь переправились через Бикин.
«Так. Нас вместе со мной тридцать один человек. Одного бойца пришлось оставить охранять лошадей. Хунхузы – бойцы плохие, но местность знают хорошо. К „железке“ пошли двенадцать человек, наверняка опытные воины, и их мы в первую очередь должны остановить, иначе надолго прервется движение по стратегически важному направлению между Владивостоком и Хабаровском. Значит…»
В этот момент мои размышления были прерваны.
– Давай всем гамузом [22] рванем к железке! – решительно предложил Митька. – А потом и со всей остальной бандой разберемся. Наверняка они долго по нашей территории бродить будут, – добавил он и вопросительно уставился на Семена.
Нанаец утвердительно кивнул, но предложил по-своему:
– Вы ступайте, а я за хунхузами и один прослежу, буду вам метки ставить, чтобы на обратном пути не заплутали. Только от поселка идите, по той стороне вдоль реки, мои метки обязательно увидите, Трофим – охотник местный, разберется. Хунхузы пойдут по моим угодьям, а в родных местах я каждую тропку знаю, так что не переживай, начальник, я их задержу.
22
Гамузом – толпой, кучей.
– Хорошо, только одного тебя я не отпущу, бери с собой Дмитрия. Он товарищ ловкий, не будет тебе обузой, – решил я. Семен слегка поморщился, но согласился.
Трофим Маликов, ражий детина с густой бородой, был местным уроженцем и теперь, когда выяснился маршрут и количество бойцов противника, вел нас короткой дорогой, желая опередить бандитов, но все же нам пришлось остановиться на ночевку. Так и сидели всю ночь, не разжигая костров, кутались в одежду от всепроникающей мошкары. Еду тоже пришлось потреблять всухомятку, да и немного мы ее с собой захватили. Охотиться нельзя – выстрелы могли услышать наши враги.
Лежу я голодный, да и замерз – даже летом в предгорьях Сихотэ-Алиня ночами весьма прохладно, а палаток у нас не было. Ну, вот лежу, дрожу и недоумеваю: «Какого хрена я так радовался, вырвавшись с кабинетной работы? Хотели подвигов на свою задницу? Кушайте полными горстями, Константин Сергеевич. Спору нет – лет через десять, если вы останетесь на хорошем счету у начальства и вам не прострелят дурную голову в борьбе за народное дело, то имеется перспектива осесть главным гэпэушным начальником в каком-нибудь Мухосранске и жрать там водку по воскресеньям с районным партийным руководством. Не нравится мне такая перспектива. Защита Родины – это дело святое, только вот и про старость помнить надо. Насчет этого стоит еще дополнительно подумать…»
К полудню мы все же догнали диверсантов. Трофим, идущий впереди, вовремя развернул отряд, и мы короткой дорогой через гольцы успели обогнать противника и встретили их у выхода из узкого ущелья. Позиция была хоть куда. Бандитам пришлось идти по ручью, так как склоны ущелья были покрыты сплошными зарослями лещины и папоротника, которые очень даже хорошо укрыли моих бойцов. Сидим в линию, метра два друг от друга, я самый дальний по ходу движения. Вот сойка прокричала, значит, наши подопечные уже прошли мимо бойцов, сидящих с другого края. Первым шел русский, по выправке сразу видно – офицер. Его желательно взять живым…