Ловец
Шрифт:
Глава 2
Константин Рукавишников. В путь!
На перроне Ярославского вокзала было необычно людно, хотя до подачи состава транссибирского экспресса оставалось еще не менее часа. По перрону шмыгали лоточники, продававшие взволнованным пассажирам папиросы, выпечку, воду, а кое-кто из-под полы украдкой предлагал «казенку» [4] . Публика на перроне была самой разномастной: от небольших вкраплений потускневших дам бывшего полусвета до коммивояжеров и служащих, отдельными группами стояли китайские торговцы и железнодорожные служащие, очевидно, едущие на КВЖД. Но больше всего на
4
Казенка – водка промышленного производства.
Проходивший с независимым видом мимо меня шпаненок лет пятнадцати, остановился, приподнял кепку, шмыгнул носом и предложил:
– Слышь, солдатик, девочку не желаешь? Небось, пока служил, ни одной кунки не нюхнул?
– Вали отсюда, расслабленный! – вмешался подошедший сзади Дима Знахарев и состроил зверское лицо.
– Ладно, ладно, – шпаненок, засунув руки в карманы холщовых штанов, отошел на несколько метров, оглянулся и, не заметив враждебных действий, насмешливо запел на мотив «крутится, вертится шар голубой»:
Когда я молоденьким юнкером был,Кресты и медали я очень любил.Кресты и медали сверкали огнем,Московских б-дей я имел каждым днем…Малец затерялся среди оживленно зашевелившейся толпы – к перрону подходил состав транссибирского экспресса Москва-Маньчжурия…
Начальство расщедрилось, предоставив нам билеты в мягком вагоне. Зайдя в купе, я закрыл дверь, и пока Дима раскладывал вещи, внимательно разглядывал себя в зеркале. А ничего парень. Высок, голубоглаз, крепок физически, волосы темные, короткие, ну, это даже хорошо, гигиену блюсти нужно. Холост, у нас теперь в один день можно поменять свое семейное положение, вот я с супругой и развелся без лишних сантиментов. «Ничего, Костя, бабу мы тебе найдем без фарьи, но работящую». – Подбодрив сам себя, я улыбнулся, глядя в зеркало, и принялся распаковывать свой вещевой мешок.
Наши попутчики заявились буквально за две минуты до отхода поезда. Двое мужчин лет по тридцать с небольшим, в гражданской одежде.
– О, я смотрю, вы неплохо живете! – с ходу заявил лобастый крепыш в костюме из чесучи. – Коньяк шустовский, колбаска. М-мм… – мечтательно завел глаза и, ничуть не смущаясь, предложил: – Сейчас мы к вам присоединимся.
В этот момент поезд дернулся, и «лобастый» невольно повалился на меня, сидящего за столиком.
– Пардон, я извиняюсь, – отрываясь от меня, пробасил крепыш.
Попутчики быстро убрали багаж и выложили собственные припасы. К ночи мы совсем разомлели. Попутчики наши – Леонид Наумов (лобастый) и Николай (так он представился) оказались людьми компанейскими, не дураки выпить, да и собеседники хоть куда. Естественно, политические темы мы с ними не обсуждали.
Не знаю, но мне кажется, что значительная часть работников КВЖД (а они ими и являлись) служащие нашей конторы. Возможно, и они нас раскусили, поэтому болтали больше о бабах, травили анекдоты, рассказывали интересные случаи о жизни. Окна в вагоне были плотно зашторены, так что особо смотреть было не
Потом под воздействием коньяка на нас навалилась меланхолия, и песни пошли уже не такие оптимистические: «Черный ворон», «Любо, братцы, любо» и даже исполнили белогвардейский романс «Гори, гори моя звезда». Потом наши попутчики отправились на боковую, а Дима со слезливой гримасой на «будке» все выводил тонким дискантом: «Степь да степь кругом…»
А потом в купе заглянул проводник и вежливым голосом напомнил, что уже третий час ночи и не мешало бы нам наконец заткнуться.
На седьмые сутки, когда все разговоры были переговорены, а меняющиеся пейзажи за окном уже приелись, наш поезд остановился на станции Даурия. Далее лежала заграница. На станции мы вышли размяться на платформу. Хозяйственный Митя сразу окунулся в ряды торговцев, а я, покуривая, наблюдал, как к составу прицепляют вагон и груженную рельсами платформу.
– Зачем этот довесок? – спросил я Леонида, внимательно наблюдавшего за процессом.
– Охрана, и железнодорожные рабочие. На дороге сейчас неспокойно, – пояснил он и, видимо, далее не желая отвечать на расспросы, торопливо скрылся в нашем вагоне. При проверке документов пограничниками не обошлось без инцидента. С поезда сняли пожилую пару из «бывших», ранее получивших разрешение на выезд, из окна отъезжающего поезда было видно, как они растерянно оглядывали опустевший перрон, стоя в окружении троих моих коллег, наверное, предчувствуя большие неприятности…
Сразу за пограничным пунктом поезд постепенно начал замедлять ход, так мы ехали до глубокой ночи, все снижая скорость, до тех пор, пока состав окончательно не стал. Было слышно, как за окнами, тяжело топая, пробежала группа людей, звеня оружием. Мы переглянулись и в следующую секунду у всех, включая «служащих компании», волшебным образом оказалось оружие. Надо же, такой резвости не от каждого вояки можно было ожидать, а эти гражданские штафирки не хуже нас управились. Мы кинулись к выходу.
– Что случилось? – спросил я проводника, тревожно вглядывающегося в звездную ночь.
– Пути впереди разобраны. Возможно нападение.
Помимо нас около двух десятков вооруженных пассажиров выскочили наружу, и в этот момент впереди состава открылась беспорядочная стрельба. На секунду оглянувшись, я заметил, как проводники торопливо гасили фонари у выходов из вагонов, а в следующее мгновение с правого косогора по нам открыли огонь. Пристрелочная очередь, по звуку, похоже, выпущенная из «льюиса», прошлась над головами. Пули с треском разорвали деревянную обшивку вагона. Пассажиры бросились на землю. Кое-кто открыл ответный, бестолковый с моей точки зрения, огонь. Неужели они всерьез надеялись подавить пистолетным огнем пулеметную точку? К тому же, мне кажется, это отвлекающий маневр со стороны противника.
В этот момент открылась амбразура в вагоне сопровождения, и пулеметчики из взвода охраны вступили в дуэль с вражинами. «Отвлекают», – мелькнула в голове шалая мысль.
– Все на другую сторону! – закричал я и первым полез под вагоны.
К сожалению, мы опоздали. В ту секунду, когда я, выкатившись из-под вагона, с ходу начал искать цели, на меня сверху спрыгнули, а в следующее мгновение в вагоне охраны прогремел мощный взрыв. Напавший на меня боец слегка промахнулся – я не стоял на месте, качал «маятник», чтобы не послужить легкой целью для предполагаемого противника.