Ловелас и скромница
Шрифт:
Эта мысль поразила ее, хотя она попыталась игнорировать ее, целиком отдаваясь физическим ощущениям, страстно исследуя их вместе с ним. Одной рукой он нежно гладил ее по спине, по достоинству оценивая ее гибкую силу, тогда как пальцы Шарлотты трепетали от восторга, который дарило ощущение его мощного, мускулистого торса. Он почувствовал легкое смущение перед ее нежным одобрением… Нет-нет, перед ее полной уступчивостью. Крепко прильнув к ее рту, так что она едва могла дышать, он властно проник в самую ее глубину, пробудив в Шарлотте неведомые глубины страсти. Между тем его руки скользнули чуть ниже, на мгновение задержались на ее ягодицах, потом на
По ошибке приняв ее стон за возврат к обычной сдержанности, Бен поднял голову и взглянул на то, что он сотворил. Поспешно отведя взгляд в сторону, Шарлотта увидела себя в зеркале. Вероятно, Миранда поместила его в кабинет, чтобы придать ему некоторую живость, когда сидела здесь в отсутствие мужа.
Не желая думать о разнице между этой сценой соблазнения и теми, которые наверняка происходили здесь между истинными и преданными супругами, Шарлотта поразилась тому, что сделал с ней этот человек, столь властно держащий ее в своих объятиях. Еще недавно бывшая сдержанной и чинной, мисс Уэллс превратилась в существо, охваченное огнем и страстью. Ее губы были влажными и припухшими от страстных поцелуев, глаза подернулись негой, за которой скрывалась неуловимая тайна и необузданная жажда тепла сродни той, с какой цветок тянется к июньскому солнцу. Она могла все это иметь: опьяняющее удовлетворение, страсть, какую только может желать женщина, жар мгновенно утоленной страсти и запретную надежду на нечто большее, на какие-то последствия, которых нельзя было допустить. Затем она вспомнила, каким коротким бывает июньское изобилие, как множество цветов раскрываются в своей совершенной красоте, после чего вянут и гибнут в момент самого разгара лета.
Нет, она не хочет быть одним из этих преданных солнцем цветков, зацветающих и распускающихся под его понимающим, великодушным, но безжалостным взглядом, повелевающим ей забыть о себе и стать его собственностью, а потом он ее покинет и оставит с разбитым сердцем. Потому что он непременно ее покинет — так утверждал ее внутренний голос. В великодушном сердце Бена была пустота, возникшая от перенесенных в детстве унижений и невзгод, сделавших его неуязвимым для страсти, которая руководила его друзьями и женщинами.
— На этом — все, — тихо прошептала она, едва узнавая свой голос, надеясь, что он не станет больше предлагать ей это сладостное опустошение.
— Хорошо, — вздохнул он, и она вернулась к прежней чинной мисс Уэллс. — Достаточно глупостей для одного дня, — сказал он и слегка отстранил ее от себя, как будто она представляла опасность.
У нее возникло подозрение, что Бен беззащитен перед нею. Оно заронило в ее сердце семена надежды, которые она не решилась сейчас изучать, чтобы они не расцвели буйным цветом. Возможно, у него не такое бесчувственное сердце, как ей казалось. Вероятно, он считал себя неспособным отдаться женщине — во всяком случае, такой женщине, которая могла пробудить в нем более глубокое чувство, чем кратковременное увлечение, за которым следует взаимная вспышка страсти, а за ней, если получится, переход к чисто дружеским отношениям. Даже если безумно влюбленная женщина откажется от такого предложения и с горьким сожалением оставит Бена, зная, что никогда не найдет равного ему, он отдалится от нее, возможно, с еще большей
Нет, решила Шарлотта, не время и не место цепляться за этот слабый проблеск надежды, и не нужно испытывать иллюзий и рассуждать о возможности серьезных отношений между скромной гувернанткой и сказочно богатым мужчиной, исключительно благодаря своей воле и упорному труду добившимся такого положения. Сейчас она могла только привести себя в порядок и призвать на помощь мисс Уэллс, пока легкомысленная Шарлотта не будет готова вести себя благоразумно и воссоединиться со своей более рациональной половинкой.
— Прошу вас, обещайте, что не будете выходить из дома без одного из грумов или лакеев, во всяком случае до тех пор, пока мы с Кестером не выследим нашего врага и не положим конец его играм, — попросил Бен, пока она разглаживала предательские складки на платье.
— С какой стати ему связываться со мной? — удивилась Шарлотта. — Я всего лишь гувернантка, а не ценная заложница, за которую он мог бы потребовать выкуп. Понятно, что Кейт и Изабеллу следует оберегать, поскольку, оказавшись у него в руках, они могут стать заложницами, но я? Мне кажется, мистер Шоу, у вас слишком разыгралось воображение.
— Отнюдь. Неужели вы думаете, что Кит и Миранда оставят вас, если вы окажетесь в беде? И при этом вы всеми силами пытаетесь меня убедить, что никогда не забываете о здравом смысле?
Поразмыслив, Шарлотта согласилась с ним и в душе даже немного устыдилась. Действительно, супруги Элстоун никогда не бросят ее в беде, даже если предположить самое невероятное — ее похищение. В их отношении к людям, занимающим более низкое положение, чем они, не было того великосветского эгоизма и пренебрежения, с каким ей приходилось постоянно сталкиваться.
— Не могу себе представить, чтобы они оставались спокойными, если кто-то из домочадцев попадет в беду…
— Значит, мы можем исходить хотя бы из этого довода, — сказал он и стал мерить кабинет широкими шагами, будто только движение могло удержать его от желания встряхнуть ее или снова начать неистово целовать.
— Хорошо, я сделаю так, как вы просите. Однако я считаю, что вы напрасно боитесь, потому что сомневаюсь, чтобы кто-то другой, кроме членов этой семьи, заметил, что я существую.
— Зато я это заметил! — отрезал он, и опять у нее мелькнуло подозрение, что он больше взволнован происшедшим между ними, чем ей кажется.
— Но поскольку вы сами не собираетесь меня похищать, думаю, это не имеет значения, — наконец сказала она.
— Согласен, это действительно мало что значит — если вы будете вести себя так, как я просил, — сердито ответил он, прекратив беспокойно расхаживать и уставив в нее пристальный взгляд, будто подозревал ее в какой-то хитрости.
— Хорошо, пока мы будем находиться в Лондоне, я буду делать так, как вы просите, — сказала она.
— То есть, как только вы покинете город, вы намерены поступать так, как вам заблагорассудится? Мисс Уэллс, у вас поразительно независимый характер!
— Но признайтесь, мистер Шоу, вы ведь тоже не отличаетесь смирением.
Вместо того чтобы вспыхнуть от гнева, он лишь невольно усмехнулся, что едва не сокрушило хрупкое сопротивление Шарлотты.
— М-да, пожалуй, мы с вами не склонны рабски подчиняться общепринятым правилам, — благодушно улыбнулся Бен, и на мгновение между ними воцарилось драгоценное согласие.