Ловушка для химеры
Шрифт:
На троне сидел мятежный маршал. Удобно облокотившись на высокую спинку и закинув на подлокотник ноги в сапогах из тонкой, очень дорогой кожи. Лицо у него было... с таким в "Журавля" играть хорошо, можно блефовать совершенно спокойно, никто ничего не прочтет.
– Доброй ночи, господа, - приветливо сказал он.
– Доброй, - негромко ответил император, Винкер промолчал.
– Удобно?
– Не слишком, - признал Эшери.
– Но это можно пережить.
Рамер прошел вперед, взбежал на возвышение... Эшери не шевельнулся. Даже ноги с подлокотника не снял. Трон императрицы повелитель занимать не стал, просто остановился напротив, поставив одну ногу на верхнюю ступень. Подался вперед, ощутимо надавив своей родовой властностью и силой.
– Значит, Отречение от престола? В пользу Регента. И на каком, позволь узнать, основании?
– Оснований для низложения Повелителя всего два, - пожал плечами Монтрез, - Полагаю - недееспособность.
Рамер закашлялся, словно поперхнулся.
– Недееспособность, - повторил он.
– Ну да. Если император не может защитить своего подданного, которого похищают эмиссары сопредельной державы - он недееспособен, нет?
– Целители не согласятся с такой трактовкой.
– Жаль. Потому что если не так, тогда в ход идет вторая причина. Император может защитить свою подданную, но не хочет. А это - Предательство Крови.
– То есть?
– Рамер так изумился, что даже возмутиться забыл, - С какого перепуга Дженга стали родней Шатерзи? Кто из нас плохо знает гербовник?
– Вся аристократия Империи ведет свой род от Святых Древних, которые смешали кровь со Змеем. А, значит, мы все - родня. Дальняя - но как раз степень родства нигде не прописана.
– Такого закона нет.
– Есть. Просто раньше никто не додумался трактовать его так. Я - додумался, честь мне и хвала.
– Чего ты добиваешься, Эшери?
– потеряв терпение, прямо спросил император, - Ты же прекрасно знаешь, что если бы я мог что-то сделать для твоей жены, не в ущерб Империи, я бы это сделал.
– То есть мы возвращаемся к первой причине. К недееспособности.
– маршал, наконец, снял ноги с трона и пристально посмотрел на Повелителя.
– Я добиваюсь права решить этот конфликт по-своему. Так, как считаю нужным.
– Ты хочешь ввязаться в войну и заплатить тысячами жизней за одну единственную?
– Даже мой учитель логики и риторики не сформулировал бы лучше, - кивнул Монтрез.
– Ты сошел с ума, - констатировал Рамер Девятый.
– Печально.
– Еще как печально, - не стал спорить Эшери, - потому что судьбу Империи в ближайшее время будет решать законченный псих. Помолимся...
– Да с чего ты взял, что я подпишу Отречение?
– вспылил Рамер Девятый, - у Монтреза нет ничего, чем можно угрожать Аверсуму.
– Это устаревшие сведения. Не было. Теперь - есть.
– Эшери повел кистью, словно сдергивая полог невидимости с предмета, который стоял здесь же, у тронов. Это был небольшой кувшин, упакованный в силовые щиты из воздуха и огня.
– Прах Святого Древнего Натана. Как видите, на нем щиты. Очень надежные щиты. И пока они защищают кувшин, он совершенно безопасен. Его можно уронить, выкинуть в окно. Швырнуть об стену в приступе гнева. Ничего не случится. Мои щиты не снять ни одному магу.
Но если они будут сорваны... Аверсум опустеет в течение недели, вся остальная Империя... на нее, думаю, хватит семи - десяти месяцев. Край - полтора года. Потом настанет очередь наших соседей. Помнится, Жрецы предсказывали Конец Света то ли в следующем году, то ли через два года... От него нас отделяют всего два щита. Абсолютно надежных щита. Которые я могу снять щелчком пальцев.
Рамер недоверчиво шевельнул бровями.
– Но ты же не сделаешь этого.
– Конечно нет, - мягко улыбнулся Кот, - Если на этом документе окажется твоя подпись. Держи. Читай.
– Пергамент спланировал прямо в руки императора, - До трех считать не буду, это пошло и отдает дешевым балаганом.
– Винкер, - император стремительно обернулся, - что скажешь?
– Как имперский стратег?
– уточнил Марк.
– Именно, - сквозь зубы процедил Рамер Девятый.
– Наиболее правильным будет решение, при котором опасность выхода ситуации из под контроля окажется минимальной.
– То есть?
– Сейчас мир повис на волоске. Это нужно исправить - немедленно и любым способом, слишком опасно оставлять его раскачиваться вот так.
– Отречение?
– переспросил Змей.
– Но и оставлять такое оружие в руках человека, который готов пустить его в ход - ни в коем случае нельзя. Если сбросить все остальные карты: амбиции, личные интересы - и играть только на стороне мира... Самый правильный ход - обменять Отречение на кувшин. Точнее - на уничтожение кувшина.
– Я согласен, - немедленно отозвался Кот.
– Одно маленьке дополнительное условие: ближайшие недели низложенный Повелитель проведет в тюрьме Лонгери.
Змей хотел, было, что-то сказать, но Винкер вскинул руку:
– Ожидаемо. И приемлемо. Надеюсь, срок и гарантии... будут?
Кот подарил стратегу очень внимательный взгляд светло-зеленых глаз:
– У тебя есть выбор.
– заявил он, - Место по правую руку от меня - твое. Если хочешь.
– И, Марк, делая этот нелегкий выбор, не забудь, что твоя жена гостит в замке герцога, - с сардонической улыбкой напомнил император, - помнится, ты посчитал это место самым безопасным, я нигде не ошибся?
– Оно такое и есть, - отозвался Марк.
– Эшери не воюет с женщинами и детьми. А что касается меня... Ну, у меня выбора нет и никогда не было, я давал слово служить императору, а не регенту.
– Желаешь отправиться в Румон? Или разделить заключение с императором?
Винкер криво улыбнулся:
– В Лонгери.
– Жаль, ни с кем не поспорил, - Кот встал, уже по-новому, по-хозяйски оглядывая зал, - что ж... Совет Лордов пускай собирается немедленно.
Из темноты выступили люди в цветах Монтреза, на ходу сбрасывая остатки полога невидимости.
– Господин Винкер, вы желаете, чтобы к вам был применен арест по протоколу "А", - вежливо спросил один из них, молодой мужчина, чуть младше Марка.
– Я желаю ареста на общих основаниях.
Эшери, услышав это, улыбнулся:
– Я и не ожидал, что будет легко. Но так даже интереснее.
По опустевшему дворцу второго принца шли трое: чуть впереди невысокая, рыжая ведьма в откровенном наряде наложницы, но без покрывала. Собственный вид ее ничуть не смущал, были дела поважнее.